Не предавай любовь. Тата Ефремова

прибрано, Катю это немного смутило – она помнила, что оставила на спинке стула домашнюю кофту, а теперь она висела в шкафу. В дверь постучали. Катя открыла и пустила сводного брата внутрь. Тот уселся в кресло и сказал, вперив в нее яростный взгляд:

      – Какого, вообще?

      Катя молчала.

      – Ты чего, ни хрена за целый день не съела?

      Катя помотала головой.

      – Выпендриваешься? Или опозорить меня хочешь? Типа тебя тут голодом морят? Мне Арина высказала свое… недоумение. Зашквар полный!

      – Слушай, прекрати, – сказала Катя. – Так получилось, никто не виноват и…

      – Это ты слушай, – резко перебил ее Глеб, – раз уж вышло, что ты тут живешь, значит, живи и радуйся. Не надо ломаться и изображать бедную родственницу… хотя ты оно и есть. Антон тебе деньги дал? Дал. Давай жри нормально, не нравится наше, покупай, готовь, что хочешь. Руки есть? Значит, шевели ручками. Шмотки свои постирай, а лучше выкинь, купи новые. Мне по поводу тебя не только Арина сегодня высказалась.

      – А кто еще? – вспыхнула Катя. – Почему? Что?

      – Неважно, – процедил сквозь зубы Глеб. – Ты выглядишь, как будто… тоже неважно. Вечером Полина придет, познакомлю вас. Приведи себя в порядок. Спускайся вниз, пожри нормально. У меня слишком многое на карту поставлено, чтобы ты тут сиротинушку изображала.

      – Я не изображаю!

      – Рот поуже, голос потише. Жду тебя внизу. И зубы почисть.

      После ухода Глеба Катя несколько раз прошлась по комнате, стараясь успокоиться. Что он себе позволяет?! Нет, нужно уезжать! Лучше каждый день тратить время на долгую дорогу, чем жить с такой свиньей. Катя открыла шкаф, достала сумку и принялась кидать в нее вещи. Дверь резко распахнулась. Глеб оказался рядом, попытавшись вырвать у нее сумку, громко сказал:

      – Все, харэ, харэ! Так и думал, что распсихуешься. Слушай, Самарская… Да хватит же! Ну извини, нагрубил! Давай жить дружно!

      – Что?! – Катя даже рассмеялась. – Дружно жить с такой бедной родственницей, как я? Корона не спадет, принц?

      – Да ты наглая, – с каким-то чуть ли не восхищенным недоумением проговорил Глеб, отпуская сумку. – Ну… уходи тогда. Антону сейчас только с тобой проблем не хватало, у него там какой-то трабл в Москве. А тут еще доченька «радость» подкинет. Типа не ужилась, обидели, выставили на ночь глядя.

      – Какой трабл? – тут же забыв о ссоре, спросила Катя. – Он тебе звонил?

      – Конечно, только что, контролирует меня. Я сказал, все хорошо. Он сразу успокоился, сказал, задержится дольше, чем планировал. Он и тебе позвонит, позже. Слушай, – Глеб почесал в затылке, продолжил уже почти миролюбиво, – ну раз мы в одной лодке, давай не будем ее топить, сами же нахлебаемся. Ты мне говори, чего тебе надо, я подскажу. Мне плевать, как ты выглядишь, во что ты одета, но не позорь Никитиных, Самарская, – это все, что я прошу. В конце концов, это недолго, переедешь в свой пансион и будем опять друг друга не знать… ну… кроме школы.

      Катя села на край кровати и задумалась.

      – Когда Антон вернется?

      – Дней десять.

      – Ладно.