Сердце жизни. Книга шестая. Анна Цой

посадили его у качели. Той самой, у которой я никогда не разрешала играть другим детям.

      Дерево, на которое она была повешена, было обнесено небольшим заборчиком из синих ветвистых кустов по всему периметру, и я, в отличие от других, могла и любила забираться на вторую ветку снизу, садиться на неё и наблюдать за тем, что происходит в стае. Оно было высоким и ветвистым, как очень древняя ива, с неровной, будто «канатной» корой и вечно шатающимися даже на небольшом ветру ветвями, в свою очередь укрывающими меня от глаз всех.

      Но только не сейчас. Сейчас я наблюдала за тем, как срубают никому не нужные кусты оградки, а болтающая ногами рядом Нира грызет собственные ногти, вызывая во мне странные чувства.

      Висталки определённо были немного не в себе – помимо того, что жутко развязными по сравнению с другими девушками Танатоса, так ещё и сами у себя на уме, не стесняясь никого. Какая леди, например, будет сидеть на дереве и с упоением заниматься непотребствами? В такие моменты я задумывалась о том, какая тогда была Ариэлла, раз восхваляющие её приспешницы поступали… вот так?

      – Как относятся друг к другу висталки и русалки? – решила спросить я.

      Ведь обе расы были сумасбродными, состояли исключительно из женщин, а ещё «вольнолюбивыми», если можно было их так назвать.

      – Дружили, – отвлеклась от своих пальцев Нирралин, – до того момента, как на их главный дворцовый комплекс не свалился наш монастырь.

      Она рассмеялась и вмиг погрустнела.

      – Серафима нас теперь стороной обходит, а ещё, скорее всего, презрительно фыркает! В том-то мире. Нас же там нету.

      – На Деймосе? – поинтересовалась у неё, – мы проплывали мимо шпиля Маасдафаля.

      Она заинтересованно меня оглядела, вцепившись напряженно в ветку дерева.

      – Погнутого? – её глаза сверкнули.

      Я помахала головой, вспоминая, что он был самым ровным, что я вообще видела.

      – Жаль, – протянула она, – значит не тот.

      – Почему ваш монастырь упал? И откуда упал? – я прижала ноги к груди и откинулась спиной на ствол дерева.

      А женщина задумчиво улыбнулась небу.

      – Висел себе спокойно в небе, а потом как упал… – в её глазах появилась грусть, – Элли умерла.

      Я решила было промолчать, но не смогла сдержать детского порыва любопытства:

      – Почему ты говоришь, что она умерла, если до этого говорила, что она в стазисе?

      – Помнишь, как я шибанула по голове твоего Вольтеровского друга в том борделе?

      Я кивнула.

      – Это висталочий стазис – он отличается от обычного кучей всего. По большей части тем, что его как правило поддерживает именно носитель.

      Я нахмурилась.

      – Проще говоря: висталки накладывают его сами на себя. Обычный стазис при таком убьёт тебя, потому что ты не сможешь из него выйти. А Элла…

      Она поджала под себя ноги и ловко зацепилась носками, наклонившись вперёд и обвив при этом появившимся хвостом ветку.

      – Элла наложила на себя что-то непонятное. Меня к ней, конечно, никто