Сердце жизни. Книга шестая. Анна Цой

со злостью.

      – Полагаешь, сможешь пойти против меня? – знакомый вопрос, – Варг, купишь новый стол.

      – Новая вилка, маленькая госпожа! – отвлёк меня от злобного разглядывания Бета.

      Брать её я не стала, лишь прошипев:

      – Вот и воткни её своему Альфе сразу в лоб! – не выдержала агрессии.

      Вольтер приподнял бровь, потянув в улыбке уголком губ.

      – Э-э, нет, маленькая Альфа, – пробасил Тодор, – это вы как-нибудь сами.

      В моей руке очутился столовый прибор, а волк исчез, едва сдерживая смех. Вилку я демонстративно отложила.

      – Папа, не переживай, он добрый, – и взяла кусочек пальцами, – просто вредный.

      Варг понял, что лучше будет перестраховаться, и занял ближайшее ко мне место.

      – Встретились два чудовища, – шепнула для матери волчица из «клуба».

      Та в ответ ей кивнула, вновь пошамкав губами.

      – Что касается остального, – как ни в чём не бывало продолжил Фил, – я пересмотрел некоторые законы стаи и внёс корректировки. Для каждого из вас были подготовлены своды, которые необходимо изучить и донести до каждого члена стай. Несоблюдение будет отслеживаться – в ряде обстоятельств обстоятельств будет наказан не только провинившийся, но и его Альфа.

      Я хмыкнула и отправила в рот очередной медальончик.

      – А у бабули Агератум никаких строгих правил, – как бы невзначай пропела я, ловя на себе сперва обескураженный взгляд отца, а затем его громкий смех, смешавшийся с тем, который издавали почти все члены Совета.

      Да. Я так и предполагала, что они на нашу «тёмную» сторону не перейдут.

      – У «бабули Агератум» вообще ничего нет, паучок, – поправил меня Варг, – что же касается правил, то моя стая под них не подпадает. Учитывая твои же догмы, Князь, можешь уходить с моей территории. Остальных можешь терроризировать, – он поднялся и поднял меня в любимый кокон у груди, – я приготовил тебе сюрприз, Лесси. А вообще, хочешь какао? Я привёз целую коробку с Фобоса.

      Я закивала, глядя на его подбородок снизу.

      – А ещё мармеладки – тебе в прошлый раз понравились, а эти даже вкуснее, – он улыбнулся мне, – я не удержался и съел пару пачек. Простишь меня за это?

      Мы вышли из шатра, оставив Фила разбираться со своей новой стаей. Папе, кажется, от осознания, что не нужно с ними сидеть, было так же хороше, как Феликсу от того, что теперь он наведёт здесь порядок.

      – Фил умный, и сделает всё хорошо, – сказала я, – не переживай, папа.

      Мужчина кивнул.

      – Я надеюсь на это, паучок, – пробурчал он, сворачивая к своему шатру.

      Он был немного подальше – отец не любил шум центра стаи, потому и старался держаться от него подальше.

      – Но и ты будь терпеливее, – он стал серьёзным, – не боишься, что он тебя обидит?

      Я помахала головой, а после сощурилась, привыкая к полумраку отцовского шатра.

      – Не обидит, – повторила.

      И была спущена на пол, чтобы смогла делать то, что захочу.

      Здесь было почти так же, как и у меня, только там, где стояли