Задорная Мандаринка. Амалия Март

Наверное, они и на вкус как мандарины – сочные и с кислинкой.

      Нежные, алые, полные. К ним хочется прикоснуться, забыться благодаря им, кайфануть, как от дозы.

      Но я не делаю этого, отстраняюсь на полшага, стряхиваю с себя наваждение и застегиваю на ней пуховик, оставляя травмированную руку внутри. Не знаю, чего хочу. В один момент – прибить ее, в другой – сжать в объятиях, сначала бросить ее тут и никогда больше не видеть, а потом увезти к себе и… Нужно проветрить мысли, обдумать все рационально, понять, что будет правильно. Продолжить охоту? Остановиться, пока она не разрушила мой рассудок?

      Искать правильный ответ снова придется на дне бокала с янтарной жидкостью. Жаль, рядом нет друга, готового разложить все по полочкам.

      Когда помогаю ей садиться в машину, вижу жуткие грязные разводы на бежевой обивке пассажирского сидения, и сердце невольно пропускает удар. Только из чистки! Так вот, что это были за ритуальные танцы, которые она устроила по дороге сюда. Ну точно, психичка! Бросить, определенно бросить и никогда больше не вспоминать. Даже в маркетинг заходить перестану!

      Гневно смотрю на нее, желая испепелить это неадекватное создание, а потом вижу – дрожит. Вроде не холодно… Но потом взгляд скользит по ее ногам, и я все понимаю. Конечно, в разорванной-то обуви. И молчала же, шла спокойно, я даже не вспомнил. Господи, ответь мне честно, ты испытываешь меня? Эта рыжая послана, чтобы мучить меня при жизни, а после я попаду в ряды апостолов? Иначе я не знаю, как объяснить это несчастье, свалившееся на мою голову. Особенно после слов: в Котельники, пожалуйста.

      Мать твою, ближний свет. Может, хоть на кофе пригласит, на всамделишный? А ещё лучше, ужин. Есть хочется дико. За тот эпичный обед так и не поел, сразу обратно в офис ломанулся, даже надеялся перехватить по пути Мандаринку, но она шустрая, не догнать.

      Рыжая молчит. Прикрыла глаза, и в тепле салона, кажется, заснула. В стационарном состоянии она очаровательна. В очередной раз поражаюсь ее миловидному лицу. Ресницы густым веером лежат на молочной коже, пухлые губы чуть приоткрыты, а колечко в носу просто сносит мне мозг! Раскусить бы эту Мандаринку, а то ни фига не понятно – сладкая или будет кислить?

      – Просыпайся, рыжая! – расталкиваю ее. – Твой дом?

      Серый взгляд с сонной поволокой поднимает мое нижнее настроение на пару градусов. Да что за магия такая в этой сумасшедшей?

      – Да, мой. Спасибо тебе… Илья, – видно, что ей сложно даются эти слова, особенно произнести мое имя, кажется, я впервые слышу его из ее уст. И мне охренеть, как нравятся ее мягкие согласные.

      – Может, покормишь меня, раз вез в такую даль? Скажешь спасибо материально.

      – Ещё чего! – глаза вспыхивают уже привычным негодованием.

      – Под покормить я имел в виду исключительно еду, пошлое ты создание. Так что, ужин?

      – Илья Геннадьевич, я живу не одна, и уж точно не собираюсь вас знакомить! – говорит, как режет – четко и метко. Вылезает из машины и громко хлопает дверью. Если бы не знал, что не за