Осколки безумной вечности. Наталия Романова

комбинезоном.

      – Утюг на втором этаже, – услышала она, прижимая белую ткань. Пятно всё-таки осталось, вещь была безвозвратно испорчена, как душа Алисы Щербаковой в неполные девятнадцать лет, почти год назад…

      – Спасибо. А Марьяна где? – спросила она, чтобы спросить хоть что-то, не рвануть на улицу, стирая горячие дорожки слёз с алеющих щёк.

      – Спит. Не только у тебя была бессонная ночь, – уголок губ Саши поехал наверх, а взгляд опустился в вырез рубашки. Алиса тут же подняла руки выше, закрываясь до самой шеи, и отвернулась в смятении.

      Она слышала глухой удар – как будто что-то свалилось на кафельный пол, скорее всего, та самая бутылка минералки, – ругательство, непривычное уху, но не обернулась, рванула наверх, чтобы переодеться и тут же уехать. Не оставаться в этом доме ни единой минуты, ни секунды своего времени. Вычеркнуть из своей жизни глухой удар ладони по дереву и звон разбившегося о кафель стекла.

      Больше Алиса тем утром Сашу не видела, зато встретила Арттери, не зная, куда прятать глаза от стыда за произошедшее, вернее за не произошедшее. Он бежал вдоль аккуратной велодорожки, когда Алиса спешила к ждущему её такси.

      – Элли?! – крикнул Арттери, приветливо взмахнув рукой. – Уже уезжаешь? – он улыбнулся, встряхнув короткими, рыжеватыми волосами. С утра лицо было покрыто не только веснушками, но и щетиной, которая шла ему. Отрасти он бороду, и можно сниматься в сериале про викингов.

      – Да, – Алиса прятала взгляд.

      – Мы можем встретиться сегодня или завтра?

      – Ну…

      – Сколько тебе лет на самом деле, Элли?

      – Девятнадцать с половиной, – опешила она. – Зимой будет двадцать.

      – Это правда?

      – Правда, – Алиса кивнула.

      – Встретимся, когда ты подрастёшь, – тёплая рука Арттери убрала прядь волос у лица Алисы, заправила за ухо, а мягкие губы коснулись щеки. – Обязательно встретимся.

      Таксист покосился на парочку на дорожке, но терпеливо ждал. Водители бизнес-класса не выражают недовольства, им не за это платят. Алиса быстро уселась на заднее сидение, в смущении не позволя Арттери проявить галантность, попросила тронуться быстрее.

      Спустя час езды и несколько снисходительных взглядов в свой адрес со стороны водителя, Алиса оказалась в родном районе. Вид у неё, несмотря на утренний прохладный душ, действительно был помятый. Комбинезон она гладить не стала, волосы топорщились, губы припухли от совершенно не нужных ей поцелуев. Голова раскалывалась, а сердце умирало на беззвучном режиме.

      На счастье Алисы, бабушка уехала с родителями и не узнала, в каком виде единственная внучка вернулась утром. Бабушка не вмешивалась в личную жизнь внучки, лишь иногда живо интересовалась молодыми людьми, о которых слышала из разговоров или видела на фотографиях из далёкой, протекающей в Лондоне жизни Алисы.

      Бабушка Анна не уставала повторять, что главным для Элис Эмон должна оставаться музыка и только музыка, но, намекала она, на личную жизнь непременно