День Победы. Сборник

не скрывала, что этот Антанас признался ей в любви.

      Даже догадливый Юда не знал, до какой степени он прав. Рашис действительно приехал в Илецк из-за Ривы, и был он вовсе не уполномоченным по набору, а сотрудником особого отдела формируемой Литовской дивизии. Правда, не будучи кадровым чекистом, носил армейское звание. Имя, фамилию и место пребывания Ривы Антанас увидел у себя в отделе, в служебном списке эвакуированных из Литвы. Пользуясь довоенными партийными связями, ему удалось получить отпуск для поездки в Илецк, но в Чкалове Рашиса ждал сюрприз. Уточняя в НКВД данные Ривы, он услышал:

      – Да, есть. Кауфман Ревекка Евсеевна. Сожительствует с неким Айзексоном Юделем, который у нас на особом учете как бывший военнослужащий польской армии.

      – Какой польской армии? Довоенной?

      – Армии Андерса.

      – А сам он откуда?

      – Из Каунаса.

      Это был серьезный удар, которого Рашис не ожидал. Сожитель! Но они же объяснились с Ривой! Или нет? Или ему только показалось? Юдель Айзексон? Да, был такой еврейский воротила в Каунасе. Неужели он?

      Нужно было ехать в Илецк и разбираться на месте. По дороге у Рашиса созрел план выдать себя за уполномоченного по набору. Правда, мандата, подтверждающего статус, у него не было, зато имелось удостоверение особиста. Используя его, проще всего было бы загнать Айзексона в лагерь. Всего лишь несколько слов в том же Чкаловском НКВД, и находящийся на особом учете соперник отправляется на лесоповал. Другой на месте Рашиса так бы и поступил, но Антанас боялся появиться перед Ривой в роли злого ангела – виновника ареста этого неизвестно откуда возникшегося на его пути Юделя. Та могла обо всем догадаться. Иное дело – армия. Тут не придерешься. Идет набор в Литовскую дивизию. Мобилизуют выходцев из Литвы. Вот Айзексон и будет в их числе.

      – А мы с вами земляки, – продолжал по-литовски Рашис. – Я ведь тоже из Каунаса.

      «Все обо мне знает, – подумал Юда. – Разве от них куда-нибудь денешься?»

      Как бы подтверждая, что ему известно все, в том числе и то, что Юда не один, Антанас сообщил:

      – А с Ревеккой я в гимназии учился. Мы вместе бежали из Каунаса.

      Эту историю Юда уже знал и со страхом думал, что же будет дальше.

      – Вот что, товарищ Айзексон, – перешел на официальный тон Рашис, – сейчас особым правительственным постановлением формируется Литовская дивизия. Вы уже служили у Андерса, значит, с армией знакомы. Не вижу препятствий для вашего призыва в 16-ю стрелковую Литовскую дивизию Красной армии.

      И, налегая грудью на стол, приблизив лицо к собеседнику, добавил:

      – Ведь вы еврей, не так ли? Вот и сможете отомстить за своих близких, за свой народ.

      Следовало сразу же показать справку о том, что он комиссован из армии Андерса и поэтому к военной службе непригоден. Что-то мешало Юде залезть в карман, где лежала эта бумага, но представив себе заснеженное поле, вой снарядов и бегущих в атаку бойцов (нечто подобное он видел недавно в кинохронике), Юда тотчас же вытащил спасительный документ. Поглядев на справку,