Рыцари былого и грядущего. I том. Сергей Юрьевич Катканов

тоже немного знают, а языков своей родной земли вообще не знают, и знать не хотят.

      – А амхара?

      – А им тем более плевать. Они здесь самые крутые. Раса господ. Станут они тебе учить язык каких-то там оромо.

      – Вообще-то хоть бывают эфиопы, говорящие на основных языках своей земли?

      – Редко, но встречаются такие экземпляры. Наш командир полка, например. Большой судьбы человек. Говорит на четырёх языках Эфиопии, может к любому из своих подчинённых обратиться без переводчика. Сам он, кстати, тигрэ.

      – А меж собой эфиопские офицеры, выходит, и поговорить не могут?

      – Ну, это ты у них спроси. Не знаю, правда, на каком языке будешь спрашивать. Попытайся на русском.

      Андрей пытался. И на русском, и на английском. Сам он был не советником, а инструктором, лекций не читал, обучал пилотов навыкам вертолётовождения. В кабине вертолёта, куда они садились вдвоём с очередным эфиопом, что бы понять друг друга достаточно было десятка фраз на англо-русском военно-техническом сленге. Он очень хотел подружиться хотя бы с некоторыми эфиопскими офицерами, но наткнулся на абсолютно непроницаемую стену, впрочем, не имевшую ничего общего с языковым барьером. Тут был какой-то другой барьер. Непонятный.

      Был у них в полку один амхара с довольно экзотической для Эфиопии фамилией – Чуб. Однажды Сиверцев подошёл к нему, и широко дружелюбно улыбнувшись, слегка хлопнул по плечу: «Да ты, братец, казак!». Чуб неплохо понимал по-русски, он был вполне способен воспринимать русский юмор, однако ответил сухо и строго, без тени улыбки:

      – Я не казак, – при этом было очевидно, что он вовсе не собирается пояснять, откуда у него украинская фамилия.

      Сиверцев решил зайти с другого бока:

      – Ну и ладно. А давай после работы в ресторан сходим: посидим, выпьем.

      Амхарский Чуб равнодушно и сухо согласился. Вечером они уже сидели в одном из маленьких ресторанчиков Дэбрэ. Обстановка здесь была европейская, а кухня – любая. Можно было заказать огнедышащие эфиопские блюда, а можно просто какие-нибудь спагетти с типовым американским кетчупом. Амхара заказал мясо с соусом бербере. Сиверцев тоже самое, и даже не потому что хотел доставить удовольствие своему эфиопскому другу, а просто ему это нравилось:

      – Очень люблю вашу национальную кухню. У нас в России вообще-то не готовят таких острых блюд и даже на Кавказе хоть и перчат всё подряд, но всё же гораздо меньше чем вы. А мне эфиопские блюда нравятся больше кавказских. Знаешь, у меня желудок иногда побаливает, врачи говорят – острого вообще нельзя, но здесь я ем всё такое же острое, как и вы, а желудок вообще перестал болеть.

      Чуб ответил как всегда сухо и односложно:

      – У нас хорошо готовят, – при этом он сдержанно улыбнулся – минимальная вежливость, без которой его поведение вообще можно было бы считать хамским.

      – Кстати, я вот хотел спросить у тебя: воюем мы сейчас с Эритреей (Сиверцев сделал упор на слове «мы»). Что там у вас за противоречия?