Рыцари былого и грядущего. I том. Сергей Юрьевич Катканов

приказов и спрашивать начальство лишь о том, что необходимо знать для выполнения этих самых приказов, порою абсолютно абсурдных, да какая на хрен разница.

      Новая проблема подкралась, как это всегда и бывает со стороны совершенно неожиданной. Проводили учебные стрельбы неуправляемыми ракетными снарядами, НУРСами. Эфиопы, надо сказать, стрельбу НУРСами просто обожают. Взрываясь, этот снаряд, накрывает огромную площадь – море пламени, дикий грохот – что ещё нужно африканцу для того, чтобы чувствовать себя счастливым? Андрею иногда казалось, что эфиопов совершенно не интересует эффективность оружия, для них нисколько не важно, чтобы снаряды попадали в цель, главное – устроить противнику впечатляющее зрелище, поразить его воображение, то есть продемонстрировать своё могущество. Если армия произведёт больше грохота и огня чем это сумеет сделать противник, значит последнему ничего не останется кроме как признать своё поражение. Эфиопы не любят наносить тихие и неприметные удары. Какой бы смертоносностью эти удары не обладали, им такая эффективность была бы не интересна. А наши советники, как опытные шоумены, казалось, всего лишь старались доставить эфиопам максимальное удовольствие. Итак, собираясь немного пострелять НУРСами, все были в настроении приподнятом, предвкушая веселуху. Андрея послали руководить стрельбами, точнее предстояло деликатно и тактично при помощи едва заметных жестов руководить подлинным руководителем, командиром полка, человеком большой судьбы, полковником Бранале.

      Первый выстрел, второй, третий. Все в неописуемом восторге: от грохота, от огня, от полковника Бранале, который наблюдал за происходящим, приняв такую величественную позу, что сам Наполеон, увидев его, лопнул бы от зависти. Только вдруг Сиверцев заметил, что оттуда, куда попадают снаряды, бегут эфиопские дети. Он быстро и почти рефлекторно отдал команду: «Не стрелять!». Бранале едва повернул к нему голову, выражение величественного покоя на лице невозмутимого тигрэ едва заметно омрачилось неудовольствием. Полковник по-русски, чётко и раздельно выговаривая каждое слово, изрёк:

      – Почему не стрелять? Наоборот надо стрелять. Мы сказали им: здесь не ходите. Они всё равно здесь ходят. Поэтому надо стрелять.

      Андрей закипал тихим почти хладнокровным бешенством. Ему очень хотелось разбить самодовольную физиономию тигрэ автоматным прикладом, но вместе с тем он почувствовал, что ни за что не ударит Бранале, даже если будет уверен, что ему объявят за это благодарность. Капитан осознал в себе силу, о наличии которой никогда раньше не подозревал. Очень спокойно, холодным, стальным голосом человека, облечённого высочайшей властью капитан Сиверцев сказал:

      – Господин полковник, мы с вами не будем стрелять по детям.

      Бранале тоже был не промах. Тень испуганной растерянности задержалась на его лице не более секунды, он молча, неторопливо отошёл в сторону шагов на десять, достал рацию, обменялся с кем-то несколькими фразами, и так же неторопливо вернувшись,