Сводная сестра бандита. Олли Серж

смеряет меня непонимающим взглядом, а потом обречённо кивает.

      – Ешь, что хочешь. Только пусть принесут сюда. Ещё раз вытаскивать твою задницу из дерьма, я сегодня больше не готов.

      Глава 12. Перемирие

Иван

      «Иван, прости меня, я была не права.» – Экран телефона вспыхивает десятым по счёту сообщением от Алисы. С раздражением переворачиваю гаджет экраном вниз.

      Временная барышня позволила себе качнуть права, когда я сказал, что не смогу отвезти ее домой и вызвал такси. Между прочим, домой Алису доставил не какой-нибудь отечественный автопром и даже не корейский, а чистокровный Майбах. Проблема оказалась в том, что за два часа нашего «близкого» общения барышня успела нафантазировать себе мое особенное отношение. Ну камон, детка! Я был честен с тобой и сразу предупредил, что хочу просто расслабиться. И да, готов за это профинансировать любую хотелку в пределах разумного. Она захотела год отсутствия арендной платы для своих салонов красоты. Я согласился. Ну зачем борзеть и маленькую девочку Олю плохими словами обижать? Это теперь делать только я могу.

      Гоняя во рту минералку, выношу сегодняшнему дню двадцать баллов по десятибалльной шкале степени хреновости. Даже не смотря на то, что с Князем и Алимом мы пообщались вполне сносно, Ольга оказалась здоровой, бунт ресторанной братвы успокоили премией, мне все равно хочется сидеть и не двигаться. Ещё, желательно, и не думать ни о чем.

      Спинка кухонного стула жалобно скрипит под моим весом. Как поступить с Ольгой? Реальных причин держать ее в доме нет. Да, кстати, мне очень повезло, что Алим посчитал мои действия более чем оправданными, потому что по законам его мира молочная сестра является близким родственником. Ну дикое словосочетание, конечно, для современного человека. Алисе такое даже озвучивать не стал. А вот у самого чего-то кольнуло. Согласен с отцом, что дочь женщины, которая обеспечила мне еду в первые дни этого мира, должна жить в хороших условиях. Это справедливо. Какие уж там у них с отцом были личные терки или притирки – не мое дело.

      – Ой! – Я вздрагиваю от Олиного испуганного вскрика. – Извините.

      Она резко разворачивается в дверном проёме на сто восемьдесят и собирается слинять.

      – А ну стой! – Повелительно окликаю ее.

      Замирает.

      – Я думала, что вы спите, – отзывается эхом.

      – Бери то, зачем шла. – Припечатываю слова стуком стакана об стол.

      – Попить хотела… – облизывает губы и делает робкий шаг вперёд.

      – Пей.

      Беззвучно, невесомо, как кошка, проскальзывает к фильтру. Достает стакан с сушки, наливает воды и пьёт.

      Обмывает посуду и возвращает на место.

      – Спокойной ночи, – кивает робко.

      – Сядь, Оля, – выдвигаю для неё соседний стул. – Раз уж все равно не спим, давай кое-что проясним.

      – Снова ругаться будете… – обречённо.

      – Нет…

      – Тогда да, я бы хотела, – кивает, с опаской подходит и садится.

      Несколько секунд рассматриваю ее. Такая воздушная. Даже в моей огромной футболке и с мокрыми волосами,