Вокруг света. № 3, 2022 г. Литературный сборник. Сборник

местах, не причинила мне серьезной беды. Но, вероятно, она растрогала сердца генерал-прокурора (министра юстиции) и «сердце царево». Есть выражение: «Сердце царево в руце Божией». Так, по крайней мере, должно быть и иногда бывает. А во всяком случае, у всех людей есть сердце, каковы бы они ни были, и об этом надо всегда помнить. Помнить это надо было и расстрелявшим Ивана Григорьевича Щегло-витова.

      В левых кругах его называли Ванька Каин. Но этот «Каин» не расстрелял Бейлиса, а предал его суду присяжных. Это было неправильно, потому что сопровождалось давлением на следователей, и это было нечестно. Нечестно потому, что суд не смеет заниматься политикой. Но при общей оценке русского суда те, кто это делает, не смеют забывать о том, что суд присяжных, признав ритуал, оправдал невинного Бейлиса. И потому можно сказать, что суд присяжных, созданный Александром II, выдержал экзамен перед лицом всего мира. Тень этого Императора неведомо парила над зданием Киевского суда, где шел процесс Бейлиса. Я хочу верить, что когда-нибудь на этом месте, против суда, будет восстановлен памятник Александру II, который стоял на Царской площади и который снесли в 1917-м, согласно еврейской поговорке: «Если Бог хочет наказать человека, то отнимает у него разум».

      Но суд присяжных признал ритуал. Да, и об этом должно жалеть. Но справедливость требует сказать: картина убийства Андрюши Ющинского такова, что, как говорится, сам черт мог сломать ногу в этом деле. Во всяком случае, светила адвокатуры, легко доказавшие невинность Бейлиса, не смогли найти убедительной гипотезы на предмет того, кто же так зверски источил кровь у мальчика. А это именно и нужно было, чтобы отбить «кровавый навет», имеющий тысячелетнюю давность.

Распутин

      Зигзаги жизни удивительны. Расскажу и об этом, чтобы исчерпать «Бейлисиаду». Последняя здесь соприкоснулась с мистикой другого порядка.

      Это было через некоторое время после моей статьи о Чаплинском. Надо сказать, что «старая гвардия» киевлян тогда дрогнула. Часть вековечных подписчиков перестала читать «Киевлянин», что для некоторых было трагедией. Шульгин после смерти Пихно немедленно изменил заветам отчима, который заменил ему отца. Из этого, между прочим, следует, что не все читатели «Киевлянина» понимали Димитрия Ивановича. Он был прежде всего чигиринец. А чигиринцы это особая порода – скромно-гордая. Скромная по своим потребностям, гордая потому, что спина у них не гнется. Таков был и чигиринец Богдан Хмельницкий.

      Есть некоторая мистика в совпадении имен. Знаменитое восстание, поднятое батькой Богданом, в основе своей имело распрю казачьего сотника Хмельницкого со старостой Чаплицким. Духовный потомок Хмельницкого, Шульгин «восстал» против Чаплинского. Разница в одной букве, а в общем оба имени происходят от слова «чапля», по-северному «цапля». Но, к слову сказать, во всем Чигиринском народе сохранились черты иногда просто анекдотического характера. Оставив анекдоты, скажу: у Димитрия Ивановича была способность не гнуть спину перед бурей, выраженная не так давно