Таверна «Зеленый попугай». Ульяна Гринь

заплатила вам, дайте мне подтверждение, что я владею таверной.

      – У меня больше золота! – заносчиво вмешался варвар. – Я заплачу двойную цену!

      – Вы не имеете права отдавать ему МОЮ таверну! – воскликнула Лекса. – Это незаконно!

      Вик зарычал, как самое настоящее животное, и господин из администрации аккуратно постучал карандашиком по стойке:

      – Миледи, милорд! Если позволите, у меня есть к вам отличное деловое предложение!

      Миледи с милордом разом посмотрели на него, а старичок улыбнулся хитро, как старый маг. Лекса подозрительно прищурилась:

      – У меня странное предчувствие, что мне не стоит доверять вам, уважаемый господин Кракис.

      – Что вы, миледи! Если кому-то и нужно доверять, то именно мне! Видите ли, за некоторое время, что таверна стоит без владельца, она несколько… гхм поизносилась.

      – Что это значит? – спросила Лекса ледяным тоном, подслушанным у матушки. – Что означает «поизносилась»?

      – Проще снести, чем отремонтировать, – буркнул Вик. Но она даже ухом не повела в его сторону, буравя взглядом господина Кракиса. Тот укоризненно покачал пальцем:

      – Милорд, это отличная коммерция, которой нужно лишь дать немного лоска! Так вот, миледи, я предлагаю вам объединить усилия и стать совладельцами!

      – Совладельцами? – изумилась Лекса. – Вы, должно быть, не поняли! Мне не нужны совладельцы!

      Вик молча достал из-за пояса кожаный мешочек. Подбросил его на ладони. Внутри глухо звякнуло золото. Это именно золото, никакой другой металл так не звенит. Лекса посмотрела на господина Кракиса. У того заблестели глазки. Ах, Виуз! Он сейчас придумает какое-нибудь правило, например, что женщинам нельзя владеть коммерцией, и отдаст таверну этому небритому дикарю!

      Что же делать? Ей никак нельзя возвращаться домой! Папенька, во-первых, восторжествует, а во-вторых, выдаст замуж! Что бы такого придумать…

      Лекса вспомнила разговоры с матушкой. Та всегда говорила: доченька, мы с тобой женщины, нам в этом мире непросто жить, а поэтому надо действовать исподволь. Не в лоб, а закоулками. И с улыбочкой, с улыбочкой! Она, улыбка, всегда поможет.

      Нацепив эту самую улыбку, в которой Лекса тренировалась с младых когтей для официальных приёмов, она шагнула к господину Кракису и сказала проникновенно:

      – Вы знаете, я, пожалуй, соглашусь. Если нужно сделать мелкий ремонт, мужские руки будут кстати. Но я хочу, чтобы вы прописали это в договоре. Господин Вик должен быть со! владельцем, а не первым или главным владельцем. Желаю иметь равные права с мужчиной, как и в моём мире.

      – Коне-ечно! Коне-ечно, миледи! – уверил её сладкий, как сахарный пончик, господин Кракис. – Оплатите в кассу по одному комлейксу, и можете забирать ключи от коммерции!

      – А где касса? – огляделась Лекса.

      – А тут и есть.

      Уважаемый администратор резво обежал стойку, встал за другую на противоположном конце комнаты и нацепил на рукава чёрные нарукавники. Лекса подняла брови:

      – Вы один тут работаете?

      – Так