Вестсайдская история. Ирвинг Шульман

что он одолжил маме с папой денег тебе на дорогу? И даже оплатил проезд одной из сестренок? Ты это знаешь?

      Мария склонила голову.

      – Знаю. Поэтому я должна усердно работать, чтобы отдать долг.

      – Но он тебе нравится?

      – Да, – ответила она.

      Бернардо раздавил ногой окурок и достал из пачки новую сигарету.

      – Ты сможешь полюбить его?

      – Не знаю. Но он хороший парень.

      – Давай спустимся с крыши. – Бернардо взял сестру за руку. – Гости разошлись, и ты можешь идти спать. Кстати, забыл спросить. Как тебе твоя новая работа?

      – Мне нравится! – Мария хлопнула в ладоши. – Представь, работать в свадебном салоне! Платья, фата – все такое красивое.

      – Ты будешь самой красивой невестой, – сказал Бернардо. – Красивее всех. Чино упадет в обморок, когда увидит, как ты идешь к алтарю. Может, он не такой, как остальные «Акулы», потому что у него есть работа. Но я бы не хотел для тебя никого из других «Акул».

      Он открыл дверь для сестры и изящно поклонился:

      – Да, Мария, он будет тебе хорошим мужем. Так что постарайся в него влюбиться.

      – Постараюсь, Бернардо, – пообещала она. – Постараюсь от всего сердца. Ты тоже идешь спать?

      – Позже. Надо повидаться с ребятами.

      – Зачем? – спросила Мария. – Пойти на драку?

      Бернардо поцеловал сестру в щеку и ответил уклончиво:

      – Просто кое-что обсудить.

      – Иди с Богом, – сказала она.

      – Хорошо, – отозвался Бернардо. – Мне все равно, пойдет ли Он со мной.

      Глава 2

      Уже больше трех недель «Ракеты» устраивали засады на «Акул», и «Акулы» не трусили. Рифф выбрался на улицу из подъезда собственного дома, и кусок черного асфальта лишь на несколько дюймов пролетел мимо Бернардо.

      С каждой ночью темп нарастал, пока Шренк с Крапке не стали наведываться в квартал каждый вечер с наступлением темноты в поисках Риффа, Бернардо и их парней. Но ребята лучше полицейских знали местные лабиринты. Согнувшись пополам в тесных кухонных лифтах, под полками в подвалах, под трубами, в темных закутках под лестницами многоквартирных домов, «Ракеты» и «Акулы» пережидали, пока район станет свободен от копов. Когда это происходило – а это могло случиться в два, три или четыре утра, – стрельба из укрытий возобновлялась, и каждое утро приносило новые жертвы, а квартал охватывало все большее напряжение.

      Последние четыре ночи «Акулы» оказывались лучше «Ракет», проявляли больше изобретательности в устройстве засад, но «Ракеты» дали отпор. Рупор швырнул в бакалейный магазин еще одну вонючую бомбу, что должно было заставить Бернардо и «Акул» собрать все силы, но Бернардо не стал этого делать. В отместку он послал Пепе и Кусаку подстеречь Бэби-Джона на дневном киносеансе.

      К спине Бэби-Джона прижалось острие ножа для колки льда, и его предупредили, чтобы не кричал. Его вывели в мужской туалет, где Кусака набил рот «Ракеты» туалетной бумагой, затем его запихнули в кабинку и отделали по первое число.