Отчим моей подруги. Милана Стоун

говорит спокойно, без запинок, а я просто ахриневаю от его закидонов.

      Он хочет веселой поездки? Он ее получит!

      Игнорирую его ещё пару минут, тем временем пишу подруге о том, что сажусь в тачку к ее отчиму, и что в случае чего он будет виновен в моей пропаже!

      Специально медленно спереди обхожу его машину, фоткаю номера на всякий безопасный, и, открыв пассажирскую дверь, закидываю сначала рюкзак, а после сажусь сама, очень-очень сильно хлопнув ею.

      Руслан Львович встречает меня не самой довольной рожей, и, кажется, раздражается в два раза больше. Буравит меня взглядом так, что моя самоуверенность улетучивается в момент, и я уже начинаю жалеть, что села в эту машину, в салоне которой было довольно-таки темно.

      Чувствую, как он оглядывает всю мою фигуру, снова задержавшись на ногах, но я не шевелюсь и не пытаюсь поправить юбку, не хочу этим ещё больше привлечь внимание.

      Где-то глубоко, в моей чёрной душонке, такое необычное внимание мне льстит, но если подумать головой, то можно уловить тревожные звоночки. Я в смятении.

      Почему он продолжает смотреть, если я ему явно не понравилась, и ещё буквально пол часа назад он почти выставил меня из дома.

      Мужчины…

      Я поворачиваю к нему голову и вздергиваю бровь, тем самым показывая своё возмущение, он только плотоядно ухмыляется в ответ, но все же заводит мотор, и мы трогаемся.

      – Вы повели себя некорректно, – делаю небольшую паузу, елозя на кожаном сидении, – не у себя дома.

      Вот, я сказала это, и я молодец! Неправда ли? Медаль мне за смелость… и тупость.

      – Я разрешал тебе болтать? – говорит он странно хриплым и напряженным голосом. Прокашливается.

      Минуты молчания давят на меня, и я, чтобы хоть как-то разбавить гнетущую обстановку, жму на сенсор магнитолы, пытаясь включить музыку.

      Но происходит странное, мужчина останавливает меня, взяв мою руку в свою, от чего меня буквально пронзает током, проводит большим пальцем по моей ладони, и аккуратно возвращает ее обратно на колени. И включает спокойную музыку сам, негромко.

      Снова же обращает внимание на мои ноги, и, кажется, зависает, позабыв о дороге.

      Ну это уже ни в какие ворота!

      – Что у тебя там в руке?

      Я в непонятках, хлопая ресницами, смотрю на него и только потом до меня доходит, что он пялился не на ноги, а на канцелярский нож в моей руке, который я продолжала держать, только лезвие было убрано обратно.

      Я демонстративно показываю Руслану Львовичу его, раскрыв полностью, и кручу во все стороны.

      – А это, чтобы обороняться от всяких извращенцев, – фыркаю в его сторону, тем самым кидая прозрачный намёк.

      Он нагло забирает у меня его, открывает своё окно и выкидывает.

      Офонарел совсем? Что за игры непонятные?

      – Этим ты сможешь только лишь оцарапать противника, – заключает свой вердикт. – В твоём случае не нужно одеваться так, чтобы не завлекать внимание всяких извращенцев, – говорит небрежно в мою сторону.

      – У меня вполне подобающий вид, – отстаиваю я себя.

      Ему вообще какое дело в