Я с тобой развожусь. Амелия Борн

же она хочет со мной развестись. И на него у нее нет ответа.

      – Просто хочу и все, – наконец пожимает она плечами.

      Вновь надевает на лицо ту маску, которую я знаю досконально. Это не моя Маргарита. Не та женщина, которая с ума сходила по мне, и от которой у меня самого срывало крышу каждый раз, когда она просто была рядом.

      – То есть, причины нет? – уточняет Марта, записывая что-то в лежащем перед ней блокноте.

      – А желание разойтись – это не причина? – хмыкает Рита.

      Мы оба, как по команде, поворачиваемся к ней. Не знаю, что там в голове и ощущениях психолога, я же чувствую сейчас, как по позвоночнику пробегает ледяной озноб. Настолько отстраненно говорит жена о том, что для меня является самым настоящим триггером.

      – Оно в любом случае не должно было возникнуть из ниоткуда, Марго, – тихо, но все с той же дежурно-приклеенной улыбкой поясняет Марта. – Значит, о причине вы не знаете?

      Да, бл*! Я хочу знать именно это – причину. И имею на это полное право, черт бы все побрал!

      Смотрю на профиль жены. Она крутится в кресле, скрестив ладони перед собой в защитном жесте.

      Туда-сюда, туда-сюда.

      – Я. Просто. Хочу. Развестись! – наконец выдыхает Рита и, поднявшись на ноги, направляется к выходу.

      Мы успеваем обменяться с Мартой короткими взглядами. В глазах психолога вижу то, что меня ужасает. Она – не понимает, что делать дальше, но соль не в этом. Суть в том, что это является отголоском того, что чувствую я сам.

      Беспомощность.

      Так не бывает.

      Женщина, ради которой готов хоть на край света, просто не способна ни с того, ни с сего вести себя так. Даже если она беременна от другого.

      – Рит!

      Перехватываю жену на подходе к нашим апартаментам. Рядом никого. Да, Марта ведь сказала, что первый день мы проведем без камер. Это хорошо. А как будет уже завтра – не знаю.

      – Что? – вскидывает жена брови.

      Разворачивается ко мне лицом и вновь отстраняется в этом своем защитном жесте. Как будто отгородиться от меня – означает возможность выжить.

      – Если ты не хочешь здесь оставаться – мы уедем, – заверяю ее, понимая, насколько неподъемным может стать этот проект, если стал его частью помимо воли.

      – Отчего же не хочу? – подергивает плечами Маргарита. – Очень даже хочу.

      Впиваюсь в ее лицо взглядом. В этом – что-то сродни мазохизму.

      – Уверена? – уточняю шепотом.

      Разве она не видит, что сейчас я уязвим, как никогда?

      Растерян, нуждаюсь в ответах на те вопросы, что мучают изнутри.

      – Уверена, – кивает Рита и скрывается за дверью, ведущей в наши апартаменты.

      Самые комфортные из всех, чтоб их!

      Вхожу за ней через пару минут. Слышу, как жена принимает душ. Сам же просто сажусь на диван и, сцепив руки в замок, смотрю на них ничего не видящим взглядом.

      Правильно ли сделал, что довел до подобного? Не знаю. И дело совсем не в том, что теперь мы под прицелами камер и на виду у миллионов. Разве эта плата не минимальна за то, чтобы вернуть