Ката – дочь конунга. Алекс-Мари

сидела, поджав колени, и прислушивалась, как бурчит в животе. Интересно, она совсем не боялась завтрашнего дня, хотя старуха наговорила ей ужасов, которые непременно произойдут. Маша была уверена, что она сумеет сбежать, только бы выбраться из этого деревянного лабиринта комнатушек и закоулков. Тут, в ее временном узилище, было на удивление тепло, возможно, где-то рядом печка. Но люди за дверью не ходят, значит далеко от жилых помещений. Там, немного направо лестница. По ней девять ступеней наверх и небольшая дверца, ведущая во двор…

      Она услышала шорох и испуганно сжалась. Здесь можно ожидать чего угодно, в том числе огромных плотоядных крыс, которые обгрызут ее, не дожидаясь княжеского суда. И ведь темно, ни черта не видно! Маша подняла руку и помахала перед глазами. Нет, все же немножко видно. Шорох шел от двери. Маша сняла один лапоть, зажала его в руке, готовая врезать, как только заметит шевеление, и подобралась к двери. Шуршание продолжалось, а вместе с ним Маша услышала напряженное сопение. Она совсем близко подошла к двери и увидела, как под створкой, у самого пола, орудуют маленькие пальчики. Мал!

      Мальчишка настойчиво ковырял землю, наконец, когда его кисть хорошо проходила, просунул в дыру что-то маленькое.

      – Мал, это ты? – шепотом спросила Маша.

      – Я тебе хлеба принес, – так же шепотом ответил мальчуган.

      – Спасибо! – Маша пошарила у двери и подняла кусочек черного, в земле и пыли, хлеба.

      – Я не верю, что ты злодейка! – прошептал снова Мал, – я чувствую, когда люди плохие. А ты не плохая.

      – Мал, – Машино сердце затрепетало от возродившейся надежды, – открой дверь!

      – Нельзя! – было слышно, что парнишка испугался просьбы, – узнают, меня выпорют!

      – Никто не узнает! – уверяла его Маша, – ну открой! Только тихо!

      Она с замиранием сердца ждала, но мальчишка все не решался. Но и не уходил.

      – Мал, – прошептала Маша, – хочешь я тебе тайну расскажу?

      – Хочу! – он пододвинулся к самой двери, чтобы лучше слышать.

      – Я – колдунья, понимаешь? Но добрая! Прилетела к вам из другого мира, чтобы посмотреть, как вы живете.

      – Правда что ли? – протянул Мал заворожено, – а почему ты тогда не наколдуешь, чтобы стены развалились? Почему огнем не сожжешь?

      – А я не могу злые дела делать, даже если окажусь в беде. Мне просто надо вернуться туда, где я перейду в свой мир.

      Ты правда колдунья? – переспросил ребенок.

      – Правда, правда! Открой дверь, а?

      Мал еще посопел немного, и вдруг Маша с радостью услышала, как двигается щеколда-заслонка. Мальчишка был слишком низкорослым, чтобы нормально ухватиться, и он сдвигал палку сантиметр за сантиметром, то и дело оглядываясь. Маше казалось, что он создает такой шум, что сейчас сюда сбегутся все, кто спит в соседних помещениях.

      Прошло минут десять. Мал с упорством двигал и двигал засов, наконец он сделал последний рывок и дверь отошла. Маша, до этого топтавшаяся в волнении, с тихим восторгом подхватила ребенка на руки и поцеловала в чумазую щеку. Ребенок