Горничная. Нита Проуз

сделает? Убьет меня?

      Я посмотрела на купюру в моей руке, хрустящую и легкую как перышко.

      – Спасибо вам, – выдавила я из себя хриплым шепотом.

      Таких больших чаевых мне не давали еще никогда.

      – Ерунда. Тут даже говорить не о чем, – отозвалась она.

      Вот так она и началась – наша с Жизелью дружба. С каждым ее приездом она становилась все крепче. За год мы очень сблизились. Иногда она просила меня выполнить какое-нибудь ее поручение, чтобы ей не пришлось иметь дело с папарацци, которые нередко поджидали ее прямо за порогом отеля.

      – Ох, Молли, ну и денек у меня сегодня выдался! Дочь Чарльза назвала меня охотницей за деньгами, а его бывшая жена сказала, что у меня ужасный вкус на мужчин. Ты не сбегаешь быстренько мне за чипсами с колой? Чарльз терпеть не может, когда я ем всякую дрянь, но его сегодня не будет до вечера. Вот, держи. – Она давала мне пятидесятидолларовую купюру, а когда я возвращалась с покупками, неизменно говорила одно и то же: – Ты – лучшая, Молли. Оставь сдачу себе.

      Она, кажется, понимала, что я не всегда знаю, как правильно себя повести или что сказать. Однажды я пришла в свое обычное время, чтобы убрать номер, и обнаружила там мистера Блэка – он сидел за бюро у двери и просматривал какие-то бумаги, дымя своей вонючей сигарой.

      – Сэр. Сейчас подходящее время для того, чтобы я вернула ваш номер в безупречное состояние? – осведомилась я в точности так, как научил меня мистер Сноу.

      Мистер Блэк воззрился на меня поверх своих очков.

      – А ты сама-то как думаешь? – поинтересовался он и выпустил струю дыма прямо мне в лицо, как огнедышащий дракон.

      – Я думаю, что подходящее, – ответила я и включила пылесос.

      Из спальни выскочила Жизель и, обняв меня за плечи, сделала мне знак выключить его.

      – Молли, – сказала она, – он пытается сказать тебе, что сейчас исключительно неподходящий для этого момент. Вообще-то, он пытается сказать тебе, чтобы ты выметалась.

      Это было ужасно. Я почувствовала себя полной дурой.

      – Приношу свои извинения, – произнесла я.

      Она схватила меня за руку.

      – Ничего страшного, – сказала она негромко, чтобы не услышал мистер Блэк. – Ты же ничего плохого не хотела.

      Она проводила меня до двери и одними губами произнесла: «Прости», прежде чем открыть ее, чтобы я со своей тележкой могла выйти из номера.

      Жизель очень хорошая. Вместо того чтобы выставить меня дурой, она помогает мне лучше понимать всякие вещи.

      – Молли, ты подходишь к людям слишком близко, ты знаешь это? Лучше отойти чуточку подальше, а не лезть людям прямо в лицо, когда ты с ними разговариваешь. Представь, что между тобой и другим человеком находится твоя тележка, даже если на самом деле ее там нет.

      – Вот так? – спросила я, отойдя на расстояние, которое показалось мне правильным.

      – Да! Так просто отлично, – сказала она и, взяв меня за руки, сжала их. – Всегда стой на таком расстоянии, если это не я или не какой-нибудь другой близкий друг.

      Другой близкий друг. Знала бы она, что,