Право первой ночи. Свобода за любовь. Мария Геррер

двинулась дальше, но он снова остановил меня, взяв за руку.

      – Прошу вас, позвольте мне загладить свою вину. Я приглашаю вас на чай.

      – Это неприемлемо, – категорично отказалась я.

      – Мне очень жаль, что я по-хамски повел себя. Прошу простить, – в его голосе звучало искреннее раскаяние. – Пожалуйста, не отказывайтесь от моего предложения. Я чувствую себя последним негодяем. Дайте мне шанс исправить ваше мнение обо мне. Обещаю, подобного больше не повториться. Это всего лишь чашка чая. Она вас ни к чему не обяжет. Я не зову вас в бар или ресторан, не предлагаю ничего непристойного. Горничная уже накрыла в столовой. Надо уважать ее труд. Она такая старательная.

      Упираться дальше было глупо. Выпью чай и все. Возможно, Рудницкий-младший вовсе не хам и искренне раскаивается в том, как повел себя.

      Я заглянула в его глаза. Они смотрели внимательно и совершенно не нагло. Что нужно от меня этому человеку? Хочет просто извиниться? А почему нет?

      – Хорошо, – кивнула я. – Но у меня всего десять минут.

      – Этого будет достаточно для того, чтобы насладиться настоящим цейлонским чаем, – Дмитрий сделал широкий жест рукой, указывая на дверь в столовую.

      Глава 7. Дмитрий

      Сегодня Лидия надела странный костюм – бесформенный, если не сказать уродливый. Но и он не мог скрыть ее изящную фигурку. Похоже, она так вырядилась, чтобы отпугнуть отца и меня. Милая, но бессмысленная уловка.

      Горничная разлила чай по невесомым фарфоровым чашкам. Я пододвинул Лидии вазочку с арабскими сладостями:

      – Привез отцу из Эмиратов. Нечто вкусное с розовым маслом. Кажется, лукум. Я не силен в восточных названиях.

      Она подцепила изящными пальчиками розовый полупрозрачный кусочек и отправила его в рот.

      – Да, очень вкусно, – улыбнулась девушка. – Ничего подобного никогда не пробовала.

      Какая у нее интересная улыбка. Искренняя, без игры и притворства.

      – Мне жаль, что я обидел вас вчера, – нет, я не раскаивался. Но Лидии об этом знать необязательно. – Прошу простить меня. Избалован с детства. Это результат воспитания моего отца. Тут я полностью его копия.

      – Извинения приняты, если вы обещаете в дальнейшем вести себя сдержанно, – она подняла на меня серые глаза и посмотрела внимательно, словно желая проникнуть в мои мысли. Но этого не удавалось еще никому.

      Глаза дикой серны, подернутые поволокой. Такие манящие, желанные. Мне хотелось поцеловать их. Но не сейчас, потом.

      – Обещаю, – я постарался погасить улыбку.

      Придет время, я зацелую эту девушку до полного изнеможения. Она узнает, что такое настоящая страсть. Дикая, поглощающая без остатка, отнимающая все силы.

      Она поднесла невесомую чашечку к алым губам, отхлебнула чай.

      – Шоколад? – я протянул ей другую вазочку.

      – Нет, спасибо.

      – Настоящий, бельгийский. Попробуйте, – уговаривал я ее. – Тает во рту, даже мне нравится. Хотя я к сладкому равнодушен.

      Лидия снова улыбнулась.

      – А я жуткая сладкоежка, – призналась она.

      – Так порадуйте себя, – я встряхнул