Черный гондольер. Фриц Ройтер Лейбер

пальцы онемели настолько, что фланель для них словно превратилась в металл, – скатал против солнца.

      Тишина сделалась оглушительной, поглотила даже стук сердца. Норман сознавал: нечто настороженно дожидается его приказа, пребывая почти в полной уверенности, что он не сможет ничего приказать.

      Послышался бой часов. Или то были не часы, а звучало само время? Девять… десять… одиннадцать… двенадцать…

      Язык Нормана как будто прилип к пересохшему нёбу. Слова толпились в горле, будучи не в силах выбраться наружу. Потолок комнаты словно слегка опустился.

      – Останови Тэнси, – выдавил Норман. – Приведи ее сюда.

      Впечатление было такое, будто в Нью-Джерси произошло землетрясение: комната закачалась, пол ушел из-под ног, мрак стал совершенно непроглядным. Стол – или что-то поднимавшееся со стола – ударил Нормана, и он повалился на что-то мягкое.

      Затем все вдруг успокоилось. Так уж заведено: напряжение сменяется вялостью. Свет и звук возвратились. Норман лежал поперек кровати, а посреди стола валялся крошечный фланелевый сверток.

      Норман чувствовал себя так, словно перепил на вечеринке или нанюхался кокаина. У него не было ни малейшего желания что-либо делать, он не испытывал никаких эмоций.

      Внешне все осталось прежним. Его приученный к порядку мозг уже взвалил на себя неблагодарный труд – объяснить случившееся с научной точки зрения; он сплетал паутину из психозов, галлюцинаций и невозможных совпадений.

      Однако внутри что-то изменилось – уже навсегда.

      Прошло какое-то время.

      В коридоре за дверью послышались шаги. Их сопровождал хлюпающий звук, как будто кто-то шел в промокшей обуви.

      Шаги замерли у двери номера, который занимал Норман.

      Он поднялся, пересек комнату и повернул ключ в замке.

      К серебряной брошке прицепилась бурая водоросль. Серое платье было насквозь мокрым; небольшое подсохшее пятно успело покрыться корочкой соли. Сильно запахло морской водой. На лодыжке, обвив перекрученный чулок, висела еще одна водоросль.

      На полу, вокруг туфель, уже образовалась маленькая лужица.

      Норман бросил взгляд на цепочку следов на ковре, которая тянулась до самой лестницы, и увидел пожилого портье. Тот словно обратился в камень: нога его была занесена над верхней ступенькой, а в руках он держал саквояж из свиной кожи.

      – Что происходит? – пробормотал он, заметив, что Норман смотрит на него. – Вы не сказали мне, что ждете жену. А она выглядит так, словно одетая искупалась в бухте. Мы не хотим, чтобы про нашу гостиницу пошла дурная слава…

      – Все в порядке, – проговорил Норман, сознательно отдаляя тот миг, когда ему придется взглянуть в лицо Тэнси. – Извините, что забыл предупредить вас. Давайте мне сумку.

      – В прошлом году у нас случилось самоубийство. – Портье, похоже, не сознавал, что размышляет вслух. – С нас вполне хватит.

      Наконец он стряхнул с себя оцепенение, попятился, спустившись