Башни земли Ад. Владимир Свержин

Молниеносным.

      Между тем, повелитель османов в считанные минуты сократил дистанцию и, подъехав к Тамерлану, приложил пальцы ко лбу и груди, приветствуя:

      – Ас-салам алейкум.

      – Алейкум ас-салам, – ответил Тимур с улыбкой. Рад видеть тебя в добром здравии, слава Аллаху. Ты не лукавил, когда рассказывал мне о стенах Константинополя, – без перехода, едва завершив приветствие, продолжил Железный Хромец.

      – Сердце моё открыто перед тобой.

      – Теперь понятно, отчего ты простоял здесь столь долго. Взять эту крепость штурмом не сможет никто. Осада же, не сочти за обиду – и вовсе глупость. Покуда нет средства прекратить доставку продовольствия и снаряжения по морю, осаждать Константинополь – всё равно, что осаждать луну.

      – До недавних пор я тоже думал так и сокрушался, что не знаю средства, дабы одолеть моих врагов. Но теперь Аллах услышал мои слова. Я и пред самим Иблисом, врагом рода человеческого, порази Господь его молниями в главу и чрево, что нет на земле стен, которые бы устояли пред моим доблестным другом Тимуром!

      – И братом, славнейший Баязид. Ибо все мусульмане – братья.

      – Ну конечно, как может быть иначе! Моим храбрым старшим братом. Я настолько уверен, что Константинополю не устоять, что хочу предложить тебе подумать и о следующем шаге. За то время, которое понадобится тебе, чтобы захватить столицу ромеев, я с войском отправлюсь к Дунаю, приведу к покорности изменников-сербов и приготовлю всё для нашего дальнейшего похода.

      – Твои речи, как всегда – образец высокого ума, Баязид. Но расставание с тобой наполнит душу мою стенанием и глаза слезами. Я верю, что Создатель предаст нам эту землю в руки столь же щедро, как прежде отдал все прочие царства. Погоди немного, праведный султан. Тем паче, – Тамерлан сделал паузу, – я слышал, что немалая часть войска, оставленная тобой блокировать Константинополь, услышав о досадной ссоре между нами, страшась неведомого, перешли на сторону гяуров. Теперь они в крепости. Уверен, брат мой Баязид, что, увидев наш душевный союз, они вернутся под твоё знамя, и ты поведёшь их к дунайским кручам, дабы свершить праведную месть изменникам-сербам.

      Султан молча склонил голову:

      – Ты как всегда мудр, мой старший брат.

      – Яви же себя защитником крепости. Пусть увидят они, что ты свободен, и верные следуют за тобой, как и прежде.

      Баязид склонил голову и повернул коня. Тимур долго, не отрываясь смотрел вслед удаляющейся кавалькаде, пока не скрылся в облаке пыли красный раздвоенный клинок Зу-аль-Факкар. Когда же всадники исчезли из виду, Тамерлан усмехнулся и поманил к себе стоявшего поодаль дервиша.

      – Ты слышал нашу беседу, мудрый Хасан Галаади?

      – Слышал, властитель правоверных.

      – И что думаешь ты?

      – Мне не сказать лучше пророка, а он, как пишет о том ат-Термизи, обратился как-то к сподвижникам своим: «Сказать вам, что может быть лучше, чем соблюдение намаза, поста и раздачи милостыни?» Они ответили ему: «Скажи нам, о посланник