Семь Чудес Рая. Роман Воронов

теперь может представить любую форму, и это будет правдой, ибо форма в этом случае не имеет значения.

      – Как это? – не удержался я.

      – Муравей не стал Гераклом, но налетевший шквал сорвал канаты, и мортира полетела за борт. Кусок чугуна перестал нести смерть, лежа на морском дне, а чья сила привела к этому – не важно.

      – Понятно – сказал я, не поняв ничего.

      – В таком случае каков он, Фонтан Райской Воды, в твоем воображении? – тон старика был требовательным, но мягким.

      В голове мелькали картины известных мне источников прохлады во дворцах и на городских площадях, я хватался то за один фрагмент, то за другой, но вписать мускулистый торс Самсона или разинутый рот Чудо-рыбы в неземные красоты Эдема не получалось. Видимо, муравей, невзначай зацепившись лапкой, отправился в бурные пучины вместе с мортирой.

      – Не вспоминай чужое, создай свое, – подсказал проводник по райским достопримечательностям, и я тут же вообразил круглую чашу, в центре которой помещался высокий стройный стебель, увенчанный водяным цветком. Райская Вода, по всей видимости, поднималась внутри и изливалась вверху самым причудливым образом. Я описал увиденное старику, тот, удовлетворенно хмыкнув, сказал:

      – Весьма похоже на правду и вот тебе само Чудо – та вода, что движется по стеблю и образует лепестки цветка – живая, а та, что упокоилась в чаше и неподвижна, словно зеркало, – мертвая.

      – Движение – жизнь, – брякнул я с ходу и сразу же устыдился своей реплики.

      Старик отреагировал спокойно:

      – Движение телесное ли, умственное, имеющее началом своим состояние покоя душевного и есть живая вода. Когда же бурный кипящий поток успокаивается внешним обстоятельством, указующим на всю тщету его, он преобразуется в мертвую воду, период самосозерцания и осознания. Не испей, Адам, ни живой, ни мертвой воды по отдельности, но токмо смешав их в пропорциях равных, что называется истинною райской водою.

      – Как же угадать с пропорциями? – заинтересовался я, уже протягивая во сне свои руки к фонтану.

      – Исследуя и усмиряя, – ответил мой спутник, – а именно в балансе.

      – Это все? – слегка разочарованно протянул я, рассчитывая на более подробную инструкцию.

      – Со Вторым Чудом да, – сказал старик и отодвинул свечу от меня, при этом я все равно вздрогнул, как от ожога.

      – Третье Чудо Рая известно тебе очень хорошо, мой любознательный Адам, – без предисловий продолжил мое путешествие седовласый проводник.

      – Надеюсь, оно будет с гастрономическим оттенком? Я, признаться, проголодался, – пошутил я.

      – Именно, – ответил старик, – речь о Яблоке Познания.

      От удивительного совпадения я хмыкнул.

      – Можешь не напрягать свои, к слову сказать, скромные, умственные способности, – Яблоко похоже на обычное яблоко.

      Я представил себе Райские Кущи, полные невиданных древ, разноликих цветов, ароматизирующих все вокруг, густые, высокие травы, скрывающие живность красоты неописуемой, ручьи прозрачных вод, кишащих рыбой, спорящей