Спорим, мы поженимся?. Ульяна Гринь

гуськом потянулись на выход, я решила, что и мне пора смываться из этого дурдома.

      Задом, задом, главное, чтобы никто не заметил!

      Я была уже в дверях приёмной, когда услышала голос директора.

      – Лида, а где переводчица?

      – Так с группой ушла, – ответила ему секретарь.

      – Догони! – последовал резкий приказ.

      Фу, как некрасиво! Разве так разговаривают с сотрудниками? Нет, просто прекрасно, что меня сюда не приняли. Я найду себе место поприятнее.

      – Так они уже ушли же…

      – Лида, в чём проблема? Догони и верни! Немедленно!

      Я мышкой шмыгнула на лестницу, лихорадочно соображая, как скрыться от преследования на высоких каблуках, и нырнула в дверь четвёртого этажа. Сотрудники фирмы смотрели на меня удивлёнными глазами, но я всегда умела делать покерфейс, поэтому просто затаилась, ожидая, пока Лида пробежит мимо, дробно стуча подошвами по лестнице. Когда секретарь добралась до первого этажа, я вышла из укрытия, отряхнула юбку и с гордым независимым видом пошла на выход.

      Всё же правду мне говорили: в этих крупных фирмах работают сплошные сумасшедшие.

      А я найду себе что-нибудь поменьше, поспокойнее, пусть и по деньгам поскромнее, зато без головной боли.

      Почувствовать воздух свободы мне не дали. Вот уже рамка металлоискателя, вот стеклянные раздвижные двери, вот она – улица… Но сзади меня схватили за руку и развернули на сто восемьдесят. Лида!

      – Пожалуйста, пойдёмте, Георгий Асланович просит вас вернуться.

      Блин!

      – Спасибо, меня не интересует!

      Я попыталась вывернуться, но женщина держала меня цепко, умоляющим взглядом стараясь вызвать жалость. Не поддаваться, не поддаваться!

      – Пожалуйста!

      – Да отпустите меня уже, – возмутилась, но Лида жалким шёпотом попросила:

      – Умоляю! Он же меня уволит!

      – Господи, за что?

      – Невыполнение поручения!

      – Вы серьёзно?

      – Абсолютно! Пожалуйста, у меня дети… Двое…

      Ага, мальчик и тоже мальчик.

      – Дети – это святое, – пробормотала я, сдаваясь под напором сочувствия. И чего я такая бесхребетная уродилась? – Но только на две минуты!

      – Хорошо-хорошо! – обрадовалась Лида, живенько утаскивая меня к лифту. – Главное, что я вас вернула!

      Угу, она вернула, и хоть трава не расти. А мне отдуваться, чтобы мама её детей не осталась без работы…

      Господин Возников ждал в кабинете. Туда меня втолкнула, совершенно не считаясь с моими чувствами, надеждами и желаниями, секретарша Лида. Я оглядела солидную обстановку, отметила многочисленные кактусы в горшках (некоторые даже цветущие) и (внезапно!) беговую дорожку у стены, а потом храбро взглянула директору фирмы прямо в глаза.

      У Возникова они были неуловимо восточные. То ли разрез, то ли яркость тёмной радужки, то ли длинные ресницы – эти глаза выдавали родословную, как и отчество. Осетинские горцы или черкесские князья? К такому мужчине не самокат нужен, а ахалтекинский