Стелла. Александр Вознесенский

едва слышно доносился треск помех. Значит, не показалось тогда, у входа…

      – Пойдем, покажешь, где архив, – дружески положив руку на плечо мэру, повёл его Юра, но я окрикнул их:

      – Постойте. Сдайте-ка назад, товарищи. У меня есть еще пара вопросов.                                           – Каких…? Я же сказал, что… – едва слышно пролепетал Рома, но я оборвал его двумя словами – короткими и ёмкими:

      – ГДЕ. ВСЕ?

      Юра так же, как и я, пристально смотрел на Рому. Дружба дружбой, но видимо и ему был интересен ответ на этот вопрос.

      Рома, нервно поправив замызганный пиджак, пододвинул к себе стоявший рядом пыльный стул и сел на него. Во всех его движениях открыто читалось волнение и испуг. И замешательство. Он сначала поправил волосы, потом просто прикрыл глаза ладонями. Послышались всхлипывания.

      – Я не знаю… Я… не знаю…. Они… Взбесились просто, я не знаю, что на них нашло… ворвались сюда, перевернули вверх дном всё, охрану еще на входе смели… Их было много, очень много… Я убежал, спрятался в подсобке сначала, но они ворвались в мой кабинет, я это слышал. Громили всё… Звали меня, говорили только одно – «выходи»…. Я думал, что митинг наверное какой-то перешел все границы, попытался дозвониться до полиции – но, как и всегда… Занято… Нас игнорируют просто, занято всегда… я пытался связаться с другими городами, у меня есть коллеги, знакомые, но инет не ловит месяц уже… с объявления первой «блокировки»…

      – Месяц….? – повторил я, чувствуя сумбур в голове. – Блокировка была часа два назад….

      – Я слышал. Здесь два вида блокировок, как понял я. И это только моё предположение. Но в первый раз объявление звучало не что-то вроде «оставайтесь дома», а «не пытайтесь выехать за пределы города». С этого момента началось… Вот это всё в общем.

      – Началось ЧТО? – честно говоря, этот диалог с перепуганным до сырых штанов человеком начинал меня бесить, но я понимал, что, если я хотя бы на крик сорвусь, он просто «закроется». Тише… спокойствие… Только, мать его, спокойствие…

      – Я… У нас вчера был день города. Все отмечали, праздновали… Я всё это время был здесь, мы тоже отмечали… Под утро к нам начали ломиться. Ничего серьезного, как нам тогда казалось, люди выпившие, у нас такое бывает часто, если в центре города праздник справляют. Выставили охрану. Но потом…

      Рома отвёл руки от лица. Его глаза уже успели набухнуть от слёз. И он продолжил:

      – Потом их стало так много… И я слышал… Я слышал, как кричали так, будто кого-то убивают. Кричали так громко и так нечеловечески… Этот крик не передать словами… Он заглушал динамики на площади и был таким диким… утробным … потом, как мне показалось, даже хрип этот предсмертный стал оглушающим…. Кто-то умирал. Или что-то… Но, как мне кажется, это был крик тысяч людей, собравшихся тогда на этой площади, чтобы праздновать…

      Возникла пауза. Юра закурил, и я жестом попросил его дать мне сигарету. Я бросил два года назад, но сейчас понимал, что бросил бессмысленно.