Ты моя пара!. Лана Морриган

штаны и отталкивает Таню. Она заваливается, сев прямо на пол, поправляет платье. Ее пальцы дрожат, дергает молнию и «прикусывает» себе кожу. Во мне нет ни капли сочувствия, я улыбаюсь ее неудаче.

      – Женек, я не знаю, что сказать, – подруга смотрит мне в глаза и двумя пальцами стирает остатки помады с уголков губ.

      – А ничего не нужно говорить.

      – Если ты думаешь, что я сейчас буду извиняться и оправдываться, ты ошибаешься, – она встает, опираясь рукой на журнальный столик. – За мужиком нужно следить, Женечка. Не оставлять одного, ну и обслуживать так, чтобы он не смотрел по сторонам, – кривая ухмылка портит ее лицо. – На моем месте могла быть другая или уже была.

      В одном Герман был прав – Таня мне не подруга и никогда ею не была, просто дешевая подстилка.

      – Пошла вон, – выкрикивает Милосердов. На ковер падает пара обуви и дамская лаковая сумочка.

      – Скажи спасибо, что открыла тебе глаза, подруга, – мерзко улыбается Таня, собирая вещи. – Как видишь, ты не пуп земли, и одной красивой мордашкой не удержать мужчину – это запомни на будущее.

      Что сейчас чувствую? Шок!

      Язык прилип к небу, а в душе смерч из гнева, обиды и жалости к себе.

      Я невероятно жалкая! На глазах жених изменил с моей лучшей подругой, но не получается подобрать нужных слов. Даже примитивные оскорбления не срываются с моих губ.

      – Закрой рот и вали отсюда, – Герман грубо хватает Таню за предплечье и тащит к выходу.

      – Я босиком, – визгливо огрызается она.

      – Заткнись, иначе пожалеешь.

      Оглушающий хлопок двери, от которого я вздрагиваю. Герман молча проходит мимо меня. Достает бутылку с алкоголем и щедро наливает в бокал.

      – Я приму душ, и мы поговорим, – осушает емкость, с грохотом возвращает бутылку на место.

      Наконец я отмираю. Не знаю почему, но не плачу. У меня трясутся пальцы рук, подкашиваются колени, я дышу на полвздоха, а слез нет.

      Шум льющейся воды за дверью. Надеюсь, что успею собрать свои вещи и уйти до того, как Герман выйдет из ванной. Не хочу разговаривать. Не вижу смысла. У измены не может быть оправдания, и она служит доказательством: мое решение уйти верно.

      Я захожу в гардеробную, а в ней нет моих вещей. Все, что висит на вешалках и аккуратно разложено по полкам, подарено Милосердовым.

      – Что ты ищешь?

      Капли воды разбиваются о пол, падая с мужских волос.

      – Собираю вещи. Но, как оказалось, моих вещей здесь нет.

      Я не хочу встречаться с Германом взглядом.

      Мне не дают выйти из спальни, перехватывая и прижимая к стене телом.

      Моя одежда моментально промокает.

      – Это не конец, – шепчет мужчина и гладит меня по волосам. – Женя, посмотри мне в глаза. Слышишь! Не конец!

      – Ты ошибаешься, – я решаюсь взглянуть. В светлых глазах ни капли раскаяния, а затягивающая темнота злости.

      – Ты не уйдешь. Нельзя взять и разрушить отношения из-за какой-то шалашовки, – Милосердов чуть отстраняется и смотрит на мой живот. – Наш