Возвращение Икари. Ирина Николаевна Монахова

не помню!»

      Размышления прервал стук в дверь. Принесли завтрак.

      Поев, Икари все-таки решилась переодеться. Легкое длинное платье показалось довольно уютным, а домашние туфли, стоящие рядом с кроватью, подходили по цвету.

      – «Я никогда, кроме как на вечеринки, такие длинные платья не носила, но тут они все длинные, а джинсов или брюк в шкафу нет», – подумала она и вышла из комнаты.

      Дом был довольно большой. Дверь вывела в коридор, вместо стены были перила, а в центре что-то вроде огромной прихожей или зала. Пройдя по периметру мимо закрытых дверей, Икари услышала детский голосок и дернула ручку. Дверь открылась. Девушка оказалась в детской. Малышка с  остренькими ушками сидела в манеже и играла. Няня улыбалась, наблюдая за ней. Почувствовав, что дверь открылась, няня обернулась, тут же вскочила со стула, сделала книксен.

      – Госпожа, вы поправились?! – обрадованно спросила няня.

      – Надеюсь, что да, – ответила Икари и подошла к манежу.

      Девушка рассматривала малышку и не находила ни одной своей черты, а вот на Вильнора дитя было похоже. Маленькая девочка, сидевшая там, почему-то совершенно не вызывала никаких  тёплых эмоций. Скорее даже наоборот, отталкивала. Икари села на стул.

      – Простите, – обратилась она к няне, – я многое забыла, вы не напомните ваше имя?

      – Конечно, конечно, госпожа, – фея захлопала крыльями, выказывая волнение, – меня зовут Гортензия.

      – Отлично.

      Малышка подползла и стала грызть край манежа.

      – Тати, нельзя грызть, это кака! – строго сказала Гортензия и взяла малышку на руки. – Хотите подержать?

      Икари замялась, но протянула руки. Неловко перехватив ребенка, она уставилась девочке в глаза. Малышка тут же заплакала. Икари попробовала покачать её, но вместо утешения девочка разрыдалась ещё громче.

      Икари отдала ребенка няне и выскочила из детской со всей возможной скоростью. Сердце девушки колотилось так, что пришлось опереться о стенку, чтобы отдышаться. Голова начала болеть заново. Девушка  медленно вернулась в спальню и рухнула на кровать. Хотелось плакать, но слёз почему-то не было. Она не заметила, как заснула.

      Икари снился полет, как крепкие совиные крылья несут её под тёмными небесами, как она играет, поднимаясь и снижаясь, планируя, ощущая малейшие изменения воздушных потоков.

      Затем ей привиделся в дымке какой-то эльф и был он таким правильным, таким своим, но лицо никак не удавалось разглядеть. Икари пыталась во сне развеять дымку, когда её кто-то потряс за плечо.

      – Дорогая, что с тобой, ты меня пугаешь! – заботливый голос Вильнора вернул к реальности. Оказалось, что уже вечер, почти стемнело.

      – Да? Просто сон приснился. И знаешь, я там летала…

      – Так вот откуда туман в комнате взялся. Ты же помнишь почему ты сама решила больше не летать?

      – Что?!

      Вильнор глубоко вздохнул, обнял Икари за плечи и притянул к себе.

      – Вспомни, дорогая! Ты решила развеяться и полетела. Не знаю