Ты, я и апокалипсис. Роман Волков

уже словно начиналась гангрена. Лицо ее было бледным, хотя скорее мертвецки-серым. Тощая и высокая, она рыскала своими тоненькими ручками по голому телу погибшего, срывая с его пальцев какие-то кольца, открыв рот в поисках вставных зубов, а затем сорвав с шеи медальон из чего-то блестящего. Ее напарник схватился за свой шест, отпихнув ее и выхватив из рук кулон павшего мусорщика, и пока та пыталась подняться, сам полез обыскивать труп. Девушка схватилась за свой шест из стали, заостренный на конце и с абсолютным спокойствием на лице вонзила тот в спину мародера. Тот повалился в трясину, медленно погружаясь в мусорную бездну. Девушка надела кулон, натягивая стальные кольца на пальцы. Затем ногой пнула обнаженный обобранный труп в воду и, воткнув свое «копье» в землю начала натягивать на руки свои тряпки. В ее глазах была такая безмятежность, когда она смотрела на двух трупов, медленно утягиваемых в бездну зеленой гнили, будто все это было обыденностью, которую она проходила каждый день. Одевая капюшон, мусорщица, как показалось Саре, глянула в сторону товарных вагонов, несущихся над нею туда, куда ей путь закрыт по праву рождения. Девушке показалось что ее грязные черные глаза посмотрели прямо на нее, заметив ее взгляд посреди небольших окон вагона. В них читалось презрение и ненависть. Будто, окажись она там, рядом с этой девушкой, она разодрала бы ей горло зубами, словно дикарка.

      Сара отпрыгнула от окна, прижимая к лицу свою повязку. Она отошла, усевшись с другой стороны вагона и отвернувшись от света, проскользающего через открытые окна.

      – Что там увидела? – спросила Сэм, глянув на нее.

      – Да так, – соврала Сара. – ничего.

      Следующие несколько часов запах все еще витал внутри вагона, напоминая о кошмаре, сквозь который пронесся товарный поезд с ними внутри. Сара постоянно потирала руки, ее раздражало все вокруг и возникло навязчивое желание погрузиться в теплую ванну и никогда оттуда не вылезать. Не проходило ощущение, будто испарения остались на коже, въелись и та начнет разлагаться, словно тело того бедняги, которого выловили из этого отравленного болота. Сара постоянно обтирала ладони о джинсы, ерзала, не в силах избавиться от ощущения того, что этот несмываемый запах останется с нею навсегда.

      Даже когда они удалились от свалки настолько, что чистый воздух выбил из вагона все тошнотворные ароматы, Сара все еще не могла нормально вдохнуть или заглотнуть слюну, потому что омерзительный запах стоял в горле, проник в легкие, копошась там, словно могильные черви. Девушка потирала руки друг о друга, об одежду, то ее все равно передергивало каждый раз, когда она позволяла себе заглотнуть в легкие побольше кислорода.

      – Что, сильно впечатлила помойка? – стягивая с лица повязку, сказала ей Саманта.

      – Можно сказать и так. – кивнула Сара.

      – Это еще не самое жуткое. – хмыкнул Руди, все также нелепо и по-дурацки улыбнувшись вовсе не к месту. – Если тебя потрясло это, то лучше не выглядывай в окно вообще.

      – О, пытаешься меня напугать, Руди? –