Попала, так попала, или Невеста для двоих. Лана Мур

плохо, – Грета хлопнула себя по необъятному боку и пышная грудь заколыхалась настолько сильно, что я смотрела, не в силах отвести взгляд. – Горе–то какое! Она же так хозяина любила. Вот и не вынесло сердечко его кончины, кинулась со скалы.

      Так. Кажется кто–то умер, кого девушка, за которую меня принимают, любила. Почему–то она не смогла этого пережить и бросилась со скалы. И что мне делать с этой информацией?

      – Дай что–нибудь другое. Мелиссе необходимо подкрепить силы, – распорядился незнакомец.

      – Сию секунду, господин, – засуетилась Грета.

      Снова услышав как меня называют чужим именем, я вздрогнула, а потом принялась удивленно рассматривать комнату – большая, даже очень большая, вся отделана деревом, с ткаными гобеленами и толстыми коврами на стенах. Если она принадлежит Мелиссе, то у нее, а теперь у меня, здесь неплохое положение. Кровать с четырьмя столбиками, поддерживающими тяжелый балдахин, была удобной и мягкой. В ворохе подушек можно было вполне удобно загнездиться, что я с удовольствием и сделала.

      – Это моя комната? – осмелилась задать вопрос, принимая из рук Греты чашку горячего шоколада.

      – Никак умом повредилась! – Грета всплеснула руками так энергично, что я едва не опрокинула шоколад на толстое простеганное одеяло.

      – Это моя комната, – мягко ответил незнакомец. – Пока не окрепнешь, поживешь здесь.

      По виду Греты было видно, что эта идея ей не очень по вкусу. Видимо, нравственность барышень здесь блюлась так же строго как в нашем дореволюционном прошлом.

      – А ты кто? – посмотрела на непрошенного спасителя.

      Иссиня–черные волосы косо спадают на лоб, почти скрывая большие и выразительные глаза. Упрямые губы слегка подрагивают, будто стараются сдержать усмешку. Твердый подбородок, высокие скулы. Его можно было бы назвать красивым. Той особой, демонической красотой, которая редко оставляет женщин равнодушными. Я бы тоже могла ей поддаться, вот только меня останавливало абсолютное незнание своего будущего и его в нем роли.

      – Ты меня не помнишь?

      Снова это дрожание уголков губ.

      – Точно, повредилась! – горестно воскликнула Грета, а я покачала головой.

      – Меня зовут Ладислав. Теперь я хозяин этого дома и… – он замялся и почему–то отвел взгляд. – И твой хозяин тоже.

      Что?!

      От неожиданности я подскочила, но голову пронзила такая боль, что свалилась обратно, и в глазах потемнело.

      Глава 3. Озарение

      – Что же такое твориться–то?

      Кудахтанье Греты сначала доносилось словно слой ваты, затем все более отчетливо.

      – Детонька совсем памяти лишилась. Что же теперь с ней будет?

      – Пока полежит здесь, наберется сил. А потом посмотрим, – совсем рядом голос… хозяина. Господи, застрелите меня. Дожила! Еще в рабынях не ходила. И почему я не утонула? С чего это хозяин полез в воду спасать рабыню, да еще и приволок с свою комнату? Может, они, то есть, теперь уже мы, любовники?