Пленница чужих иллюзий. Анна Данилова

как раз эта Лера.

      – Да, и это именно Лера сказала мне о том, что нет ни тети, ни похорон…

      – Борис, а вам не приходило в голову, что ее исчезновение может быть связано с вашей профессиональной деятельностью?

      – Мне даже страшно подумать об этом, – признался Борис. – У нас бывали такие случаи, когда, чтобы отомстить следователю, вредили его семье…

      – У вас есть враги?

      Он усмехнулся.

      – А вы как думаете?

      – Вы – следователь прокуратуры, в ваших руках – жизнь преступников. И от вас подчас зависит судьба людей, вернее, нелюдей.

      – Это вы точно заметили. Большинство из них – нелюди.

      – Вот и я о том же. А у этих нелюдей есть родные, близкие, которые, быть может, не согласны с тем, что вы делаете…

      – Да понимаю я все, – Борис закрыл лицо руками и замотал головой. Разве она не понимает, что причиняет ему своими словами боль? – Знаете, если так, если ее похитили или с ее помощью решили мне отомстить или решить какие-то свои вопросы, а подозревать в этой ситуации я могу практически всех тех, чьи дела я веду, то уж пусть лучше у нее будет любовник, и не один…

      Он все-таки сказал это вслух. Это все виски.

      Валентина Семеновна положила свою пухлую руку на его плечо.

      – Борис, а что, если тетя все-таки есть, и Лера просто о ней не знает… Может, это не родная тетя, а просто родственница. Или, что тоже может быть, Надя просто разыскала свою мать и решила встретиться с ней втайне от всех?

      – Я тоже думал об этом. Но зачем делать из этого тайну? Кто может осудить ее за то, что она решила с ней встретиться? Это ее дело, понимаете? Простить или не простить… Мать… Что тут скажешь? Но мы прожили с Надей одиннадцать лет, и она хорошо знает меня, она не стала бы скрывать от меня подобные вещи.

      – Борис, вы извините меня, но мне нужно идти. Я и так задержалась у вас. Простите, если сказала что-то лишнее. Я от души, от всего сердца хотела вам помочь. Не знаю, поверили ли вы мне относительно личной жизни вашей жены, но Надя – кристальной чистоты женщина. Это мое мнение. Вы, безусловно, лучше ее знаете, сами сказали, что прожили с ней одиннадцать лет.

      Она перевела дух, поднялась и, покачиваясь, направилась к выходу.

      – Постойте! Вспомнила… Хотя не уверена, что это может вам как-то помочь… В ногах этого Кощея стояла большая дорожная сумка. Вернее, не такая уж и большая, длинная, вытянутая, думаю, что это скорее даже спортивная сумка, темно-синяя, там название написано английскими буквами, а над названием летящая белая пантера или пума…

      – Название длинное?

      – Достаточно, первая буква, кажется, «S» латинская…

      – А вы на самом деле наблюдательная.

      – Вот и взяли бы меня к себе на службу. Глядишь, и сгодилась бы…

      Валентина Семеновна вздохнула, улыбнулась своим мыслям, Борис открыл ей дверь и проводил до квартиры.

      Он вернулся домой, плеснул себе еще виски. Как-то быстро все разрушилось. И ощущение нависшего над ним неблагополучия, пустоты