Ты где?. Ольга Кучкина

внезапно проявлявшимся свойством прямохождения там, где обычный здравый смысл требовал хотя бы слегка пригнуться, чтобы не шарахнуться лбом об арку или, хуже того, о стену. Гриша, кустясь бровями и блестя лишенным волос шаром головы, а также подобным дочернему жемчугом серых глаз, предложил на основании части фрагментов сделать нечто цельное, сам брался за редактуру и выбор издания.

      – Если хочешь, я позвоню главному Затейливой, мы приятельствуем.

      Перепелов не хотел. Тетрадку – лег на диван, закурил, тогда он курил, не отягощенный проблемой мешков в подглазьях и прочими проявлениями возраста, – перечитал, встал, ввинтил окурок в пепельницу, взял лист бумаги, вставил в подаренный тестем югославский делюкс и перепечатал все как есть, ну может, пару-тройку предложений поправив. После этого обратился к Грише: дайте адрес. Тот дал.

      – Я помогу, – поднялся со стула молодой Перепелов, адресуясь к Маше Майзель, которая принялась убирать со стола ненужное, чтобы принести кофе и десерт.

      Проходя с посудой в руках мимо классика, приостановился:

      – Вы классно пишете, а это овечье стадо, что размазывает пьяные сопли, и правда, надо гонять, а то и гнать, пока не поймут, что не в том дело, сколько раз они тебя упомянули, а в том, сколько раз упомянул их ты.

      Он сделал ударение на они и ты и пошел, понес вслед за Машей тарелки в кухню.

      Классик оценивающе посмотрел ему вслед.

      – Где ты его нашла? – повернулся он к Злате, по-прежнему пуленепробиваемый, беря зубочистку из стаканчика.

      – Это не я его нашла, – залилась смехом молодая Злата. – Это папа его нашел. На помойке.

      5. Приглашение

      – Звонили из администрации Лидера. – Перепелов искоса взглянул на жадно и некрасиво пьющую из граненого стакана воду жену.

      – Из администрации Лидера? С какой стати?

      – Встреча Первого Лица с интеллигенцией.

      – Сегодня?

      – Через неделю.

      – А ты причем?

      Он промолчал. Ее умение равнодушно задать ядовитый вопрос редко вызывало в нем ответную ярость, чаще – безразличие, иногда – смесь безразличия с яростью.

      – Ты думаешь, Первое Лицо читало твой роман? – Она поставила пустой стакан в грязную мойку.

      – Похоже, что да, – стремился он сохранить терпение.

      – Ему понравилось?

      – Какое это имеет значение.

      – А что имеет?

      – То, что на сегодняшний день я самый известный писатель в стране.

      – В тусовке, – поправила она.

      – В стране, – повторил он. – И за рубежом.

      – Значит самому известному писателю в стране и за рубежом будет опять не до ремонта, – прибавила она яду.

      Йаду, как пишут в интернете.

      – Сегодня съезжу за материалами, – пообещал он.

      – Свежо предание, – проворчала она.

      Снова