Роксолана. Полная версия легендарной книги. Павел Загребельный

слухи, что она королевская дочь.

      – Кто это сказал? Она сама?

      – Люди, которым я верю. И ее поведение.

      – Какое может быть поведение у рабыни?

      – Ваше величество, это необычная рабыня!

      Она была упряма в своем упорстве:

      – Когда куплена рабыня?

      Ибрагим смутился:

      – Недавно.

      – Все равно ведь я узнаю. Негоже с Бедестана вести рабыню в Баб-ус-сааде. Она должна быть должным образом подготовлена, чтобы переступить этот высокий порог.

      Валиде долго молчала. Нечего было добавить и Ибрагиму. Наконец резные губы темно шевельнулись:

      – Она нетронута?

      – Иначе я не посмел бы, ваше величество! «И вложи руку свою за пазуху, она выйдет белой без всякого вреда…»

      Валиде снова погрузилась в молчание, теперь особенно длительное и тяжелое для Ибрагима. Наконец встрепенулась и впервые за все время глянула на него лукаво, подлинно по-женски:

      – Ты не справился с нею?

      У Ибрагима задергалась щека.

      – Уже покупая, я покупал ее для его величества! Заплатил двойную цену против той, какую запросил челебия. Бешеную цену! Никто бы не поверил, если назвать.

      Она его не слушала и уже смеялась над ним.

      – Тебе надо для гарема старую, опытную женщину. Иначе там никогда не будет порядка. Помощи от евнухов ты не хотел, потому что ненавидишь евнухов. Я знаю.

      Помолчала – и потом неожиданно:

      – Я пошлю проверить ее девственность. Ты возьмешь с собой евнухов.

      – Сейчас?

      – Откладывать нельзя.

      – Я бы мог попросить вас, ваше величество?

      – Ты уже попросил – я дала согласие.

      – Кроме того. Чтобы об этом знали только мы.

      – А рабыня?

      – Она еще совсем девочка.

      Валиде строптиво вскинула голову. Пожалела о своей несдержанности, но уже не поправишь. Может, вспомнила, что и ее привезли в гарем шах-заде Селима тоже девочкой. До сих пор еще не была похожей на мать султана Сулеймана. Скорее старшая сестра. Всего лишь шестнадцать лет между матерью и сыном. В сорок два года она уже валиде.

      Память начинается в человеке намного раньше всех радостей и несчастий, которые суждено ему пережить.

      Она встала. Была такого же роста и так же тонка и изящна, как Рушен. Ибрагим почему-то подумал, что они должны понравиться друг другу. Поклонился валиде, проводил ее до перехода в святая святых.

      Волочить за собой евнухов было противно, но доверить это дело никому не посмел. Молча проехал со своей свитой сквозь врата янычар, мимо темной громады Айя-Софии, мимо обелисков ипподрома. Дома прогнал слуг, свел евнухов валиде со своими, пошел от них на мужскую половину, ждал пронзительного девичьего крика, стонов, рыданий, но наверху царила тишина, и он не вытерпел, пошел туда. Черные евнухи с одеждой Рушен в руках ошалело гонялись за ней по тесной полутемной комнате, а девушка, встряхивая своими небрежно распущенными волосами, изгибаясь спиной и бедрами, убегала от них, из груди ее вырывался не то смех, не то всхлип, глаза пылали зеленым огнем, точно хотели испепелить нечестивцев,