Девушка Online. Зои Сагг

же она дешевка, – говорит Эллиот с отвращением. – Поверить не могу, что она сорвала твой ланч с Олли. Я же тебе…

      – Эллиот!

      – Все, все. – Он поднимает руки в успокаивающем жесте. – Я знаю, что тебе делать. – Эллиот злорадно улыбается. – Надо Ходячему Селфи нарисовать в фотошопе прыщи и какую-нибудь мерзкую сыпь. Или огромный шнобель вместо его аристократичного носа…

      Мне хочется обнять Эллиота и сказать «спасибо», но тут раздается звук, который ни с чем не перепутать: удар в гонг.

      – О! – Эллиот вскакивает из кресла и в восторге хлопает в ладоши. – Семейный совет!

      У нас в доме полно театрального реквизита, который мама забрала на память о пьесах. Например, большой медный гонг, который стоит в гостиной. Когда мы с Томом были детьми, то все время били в него по поводу и без. Тогда мама с папой придумали правило: звонить в гонг только для созыва «семейного совета».

      Я слезаю с постели, смеясь над светящимся от предвкушения лицом Эллиота:

      – Наверняка какая-нибудь нудятина: будем решать, кто хочет индейку на рождественский ужин.

      – Зачем это обсуждать? Все на Рождество едят индейку.

      – Да, но папа говорил, что хочет в этот раз зажарить гуся.

      – Зажарить гуся это кощунство!

      – Почему?

      – Не знаю. Кощунство и все.

      Я выхожу на лестницу, Эллиот идет следом.

      – Рикао сам ти, – раздается шепот у меня над ухом.

      – Что это значит?

      – «Я же тебе говорил» на хорватском. Ты же не запрещала мне говорить эту фразу на хорватском, – объясняет Эллиот и взвизгивает, получив от меня локтем в живот.

      – Мы будем индейку! – заявляет Эллиот, входя на кухню.

      Том, мама и папа сидят за столом. Родители светятся от счастья. Том полулежит на столе, подпирая голову руками.

      – Индейку?

      – Да, на рождественский ужин. Мы хотим индейку, а не гуся. Собрание ведь по поводу рождественского ужина, да?

      – Нет, не совсем. Хотя в какой-то мере – да. – Папа смотрит на маму и многозначительно поднимает бровь.

      Она коротко кивает, потом поворачивается к Эллиоту и с грустной улыбкой говорит:

      – К сожалению, Эллиот, ты не сможешь прийти на наш традиционный рождественский ужин.

      – Что?! – хором выкрикиваем мы с ним.

      – Нас не будет дома, – объясняет мама.

      – Что? – опять вместе спрашиваем мы. На этот раз нам вторит и Том.

      – Что значит «нас дома не будет»? – переспрашивает он.

      – А где мы тогда будем? – Я перевожу взгляд с мамы на папу.

      – В Нью-Йорке, – отвечают родители, весело улыбаясь.

      – Ничего себе! – восклицает Том, но совсем не радостно.

      У меня нет слов, а Эллиот того гляди заплачет.

      – Мы согласились организовать ту свадьбу, – поясняет мама. – В стиле «Аббатства Даунтон», в Уолдорф-Астории.

      – С ума сойти! Повезло тебе! – Эллиот округляет глаза.

      Но, как ни странно, я совсем не чувствую себя везунчиком. Голова горит, а ладони покрываются испариной. Чтобы попасть в Нью-Йорк, мне придется