Трудно быть богом (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

только по временам то справа, то слева вспыхивала на солнце его красная повязка. Антон представил себе, как Пашка бесшумно скользит между соснами с карабином наготове, вытянув вперед хищное худое лицо с облупленным носом. Пашка крался по сайве, а сайва не шутит. Сайва, приятель, спросит – и надо успеть ответить, подумал Антон и пригнулся было, но впереди была Анка, и она могла оглянуться. Получилось бы нелепо.

      Анка оглянулась и спросила:

      – Вы ушли тихо?

      Антон пожал плечами.

      – Кто же уходит громко?

      – Я, кажется, все-таки нашумела, – озабоченно сказала Анка. – Я уронила таз – и вдруг в коридоре шаги. Наверное, Дева Катя – она сегодня в дежурных. Пришлось прыгать в клумбу. Как ты думаешь, Тошка, что за цветы растут на этой клумбе?

      Антон сморщил лоб.

      – У тебя под окном? Не знаю. А что?

      – Очень упорные цветы. «Не гнет их ветер, не валит буря». В них прыгают несколько лет, а им хоть бы что.

      – Интересно, – сказал Антон глубокомысленно. Он вспомнил, что под его окном тоже клумба с цветами, которые «не гнет ветер и не валит буря». Но он никогда не обращал на это внимания.

      Анка остановилась, подождала его и протянула горсть земляники. Антон аккуратно взял три ягоды.

      – Бери еще, – сказала Анка.

      – Спасибо, – сказал Антон. – Я люблю собирать по одной. А Дева Катя вообще ничего, верно?

      – Это кому как, – сказала Анка. – Когда человеку каждый вечер заявляют, что у него ноги то в грязи, то в пыли…

      Она замолчала. Было удивительно хорошо идти с нею по лесу плечом к плечу вдвоем, касаясь голыми локтями, и поглядывать на нее – какая она красивая, ловкая и необычно доброжелательная и какие у нее большие серые глаза с черными ресницами.

      – Да, – сказал Антон, протягивая руку, чтобы снять блеснувшую на солнце паутину. – Уж у нее-то ноги не пыльные. Если тебя через лужи носят на руках, тогда, понимаешь, не запылишься…

      – Кто это ее носит?

      – Генрих с метеостанции. Знаешь, здоровый такой, с белыми волосами.

      – Правда?

      – А чего такого? Каждый малек знает, что они влюблены.

      Они опять замолчали. Антон глянул на Анку. Глаза у Анки были как черные щелочки.

      – А когда это было? – спросила она.

      – Да было в одну лунную ночь, – ответил Антон без всякой охоты. – Только ты смотри не разболтай.

      Анка усмехнулась.

      – Никто тебя за язык не тянул, Тошка, – сказала она. – Хочешь земляники?

      Антон машинально сгреб ягоды с испачканной ладошки и сунул в рот. Не люблю болтунов, подумал он. Терпеть не могу трепачей. Он вдруг нашел аргумент.

      – Тебя тоже когда-нибудь будут таскать на руках. Тебе приятно будет, если начнут об этом болтать?

      – Откуда ты взял, что я собираюсь болтать? – рассеянно сказала Анка. – Я вообще не люблю болтунов.

      – Слушай, что ты задумала?

      – Ничего особенного. – Анка пожала плечами. Немного погодя она доверительно сообщила: – Знаешь, мне ужасно