Трудно быть богом (сборник). Аркадий и Борис Стругацкие

обшарили, сорвали с пояса пустые ножны и вытолкнули на свет.

      Румата сразу понял, куда он попал. Это был знакомый кабинет дона Рэбы в лиловых покоях. Дон Рэба сидел на том же месте и в совершенно той же позе, напряженно выпрямившись, положив локти на стол и сплетя пальцы. А ведь у старика геморрой, ни с того ни с сего с жалостью подумал Румата. Справа от дона Рэбы восседал отец Цупик, важный, сосредоточенный, с поджатыми губами, слева – благодушно улыбающийся толстяк с нашивками капитана на сером мундире. Больше в кабинете никого не было. Когда Румата вошел, дон Рэба тихо и ласково сказал:

      – А вот, друзья, и благородный дон Румата.

      Отец Цупик пренебрежительно скривился, а толстяк благосклонно закивал.

      – Наш старый и весьма последовательный недруг, – сказал дон Рэба.

      – Раз недруг – повесить, – хрипло сказал отец Цупик.

      – А ваше мнение, брат Аба? – спросил дон Рэба, предупредительно наклоняясь к толстяку.

      – Вы знаете… Я как-то даже… – Брат Аба растерянно, по-детски улыбнулся, разведя коротенькие ручки. – Как-то мне, знаете ли, все равно. Но, может быть, все-таки не вешать?.. Может быть, сжечь, как вы полагаете, дон Рэба?

      – Да, пожалуй, – задумчиво сказал дон Рэба.

      – Вы понимаете, – продолжал очаровательный брат Аба, ласково улыбаясь Румате, – вешают отребье, мелочь… А мы должны сохранять у народа уважительное отношение к сословиям. Все-таки отпрыск древнего рода, крупный ируканский шпион… Ируканский, кажется, я не ошибаюсь? – Он схватил со стола листок и близоруко всмотрелся. – Ах, еще и соанский… Тем более!

      – Сжечь так сжечь, – согласился отец Цупик.

      – Хорошо, – сказал дон Рэба. – Договорились. Сжечь.

      – Впрочем, я думаю, дон Румата может облегчить свою участь, – сказал брат Аба. – Вы меня понимаете, дон Рэба?

      – Признаться, не совсем…

      – Имущество! Мой благородный дон, имущество! Руматы – сказочно богатый род!..

      – Вы, как всегда, правы, – сказал дон Рэба.

      Отец Цупик зевнул, прикрывая рот рукой, и покосился на лиловые портьеры справа от стола.

      – Что ж, тогда начнем по всей форме, – со вздохом сказал дон Рэба.

      Отец Цупик все косился на портьеры. Он явно чего-то ждал и совершенно не интересовался допросом. Что за комедия? – думал Румата. Что это значит?

      – Итак, мой благородный дон, – сказал дон Рэба, обращаясь к Румате, – было бы чрезвычайно приятно услышать ваши ответы на некоторые интересующие нас вопросы.

      – Развяжите мне руки, – сказал Румата.

      Отец Цупик встрепенулся и с сомнением пожевал губами. Брат Аба отчаянно замотал головой.

      – А? – сказал дон Рэба и посмотрел сначала на брата Аба, а потом на отца Цупика. – Я вас понимаю, друзья мои. Однако, принимая во внимание обстоятельства, о которых дон Румата, вероятно, догадывается… – Он выразительным взглядом обвел ряды отдушин под потолком. – Развяжите ему руки, – сказал он, не повышая голоса.

      Кто-то неслышно подошел сзади. Румата почувствовал, как чьи-то странно мягкие, лов�