Максимальное удовольствие. Степанида Воск

итоге это пришлось делать с помощью улыбчивой девушки – полицейского, которая в голос потешалась над незадачливым грабителем и насильником. Оказалось, что он им не понаслышке знаком, но обычно промышлял мелким воровством, а тут решил пойти на серьезное дело.

      И что он во мне рассмотрел такого, что решился на столь опрометчивый шаг? Может быть у меня в глазах некая обреченность? Или и того хуже – лик смерти витает надо головой? Оттого парень и решился на меня напасть, чувствуя, что ничего не будет в конечном итоге. Но ошибся. И сам пострадал, да еще в лапы правосудия попал. Думаю, что подобного развития событий он точно не ожидал.

      Бедный парень. Ему можно было посочувствовать

      Как оказалось полицейские прекрасно знали Лауренцо. Именно он поспособствовал, чтобы меня долго не задерживали, а, быстро опросив и приняв заявление, отпустили на четыре стороны.

      Пока решался вопрос с задержанным я не сводила взора с Пруди, пока он не видел. В моих глазах он казался чуть ли не героем. Все же без его помощи вряд ли я так легко отделалась. В лучшем случае бы зализывала раны, а в худшем лежала где-нибудь в канаве с перерезанным горлом или проломленной головой. От преступных элементов можно было ожидать все что угодно.

      Когда Васко, так звали парня, что на меня напал, увели, то мы с Лауренцо остались одни.

      – Испугалась? Он тебе ничего не сделал? – еще раз спросил у меня мужчина. Выяснилось, что никакого пистолета у него не было, а лишь подарочная зажигалка, имитирующая оружие. Иначе бы нам пришлось отправиться в полицейский участок для выяснения всех подробностей, а так нас лишь опросили. На Силонии официально было запрещено ношение любого вида оружия.

      – Нет, – я покачала головой. – Все хорошо. Я же сказала полицейским, – я не знала куда девать руки и взгляд. Они блуждали, не находя места, а взгляд не могла поднять на Лауренцо. Стеснялась, оставшись наедине с мужчиной.

      – Я слышал, но я же вижу, что ты не в своей тарелке, – продолжил он давить на меня.

      И тут меня прорвало. Я позорно разрыдалась. Как будто кто-то убрал платину и все что накопилось, хлынуло прочь.

      – Он, он хотел меня…а я …я испугалась…А он приставил… я чувствовала. Мне было страшно…, – не знаю, как я оказалась на плече у Лауренцо, но он гладил меня по голове и шептал успокаивающие слова.

      Второй раз я плакала в присутствии этого мужчины.

      – Тихо, девочка. Тихо. Что же ты за недоразумение такое? – негромко шептал Пруди.

      – Так это я во всем виновата? – попыталась вырваться. – Я ему ничего не делала…

      Как он мог свалить на меня всю вину?

      – Нет. Нет. Я неправильно выразился. Ты не виновата. Пойдем, – позволила Лауренцо себя увлечь.

      – Куда ты меня ведешь? – я не сразу различила, что мы движемся внутри «конюшни», вокруг бегали гонщики в форме, техники, специалисты, координаторы. Вокруг кричали, какой-то мужчина отчитывал другого, укоряя в излишней глупости. Можно подумать, что она бывает не лишней.

      – К себе в бокс. У меня скоро заезд. А ты там полежишь, отдохнешь.

      Я совсем забыла, что