Сонная реальность. Виталий Вавикин

взглядом.

      – Все в порядке? – спросил он.

      Аника кивнула и покраснела.

      – Тебе не понравилось?

      – Что?

      – То, что было между нами.

      – Я не знаю. Репродукция – длительный процесс.

      – Я говорю не о репродукции. Я говорю о моменте. К тому же, согласно данным комитета по контролю над рождаемостью, твоя овуляция закончилась неделю назад. Так что о репродукции можешь не думать. Только момент.

      – Диван был очень липким, – сказала Аника первое, что пришло в голову, и тут же покраснела, увидев улыбку на лице главы колоний.

      – Да, с диваном действительно нужно что-то делать, – согласился он.

      Аника заставила себя улыбнуться. Атмосфера снова начала накаляться, но на этот раз напряжение было вызвано неловкостью.

      – Что-то не так? – спросил Макс Вернон.

      – Я не знаю, что нужно делать после, – призналась Аника. – Я должна что-то сказать и уйти? Или просто уйти? Или…

      – Для начала ты бы могла допить свое вино.

      – Вино?

      – Я пригласил тебя сюда не только ради того, что было между нами.

      – Нет?

      – Возьми бокал… – в голосе Вернона появился металлический отлив.

      Аника подчинилась, пытаясь скрыть обиду. Она не особенно разбиралась в отношениях, но ей казалось, что после того, что между ними только что было… А что между ними только что было, если Вернон знал о бесполезности произошедшего с точки зрения репродукции? Аника наклонилась, чтобы взять с пола бокал с вином, поморщилась то ли от легкой боли, то ли от близости старого дивана.

      – У тебя что-то болит? – спросил Вернон. – Если тебе нужно привести себя в порядок, то здесь есть ванная…

      – Все в порядке, – спешно сказала Аника. Нет, все было совсем не в порядке, но что она могла еще сказать?

      Вернон смотрел на нее несколько долгих секунд, словно сомневался в ее словах, затем кивнул и спросил, знает ли она женщину по имени Адилия Сафарли. Аника качнула головой.

      – Она была у меня три дня назад, – сказал Вернон. – Стояла там же, где сейчас стоишь ты, и говорила о репродукции… – глава колоний улыбнулся, увидев, как поморщилась Аника. – Нет, у нас с ней ничего не было. Не могло быть. Ее… Ее интересовала репродукция не так, как тебя. Она журналист. У нас был деловой разговор касательно предстоящих выборов.

      Впервые с момента знакомства Аника заметила, что Макс Вернон нервничает.

      – Ты ведь социолог, верно? – он не спрашивал, он словно размышлял вслух. – Ты знаешь, какую важную роль в нашем обществе играет наследственность… В медицине, в политике… У нас маленькое, закрытое общество и… – Вернон поморщился, отвернулся, подошел к мини-бару и налил себе выпить. – Аника, – сказал он не оборачиваясь, – ты оказалась здесь не только потому, что ты женщина. Ты нужна мне не только как женщина. Если не учитывать спад последних трех поколений, то твой род всегда принимал участие в политической жизни колоний. И сейчас… ты нужна мне как социолог. Нужен твой авторитет. Твои знания.

      «Чтобы