Проходящий сквозь стены. Александр Сивинских

с ним.

      – Учти, зверь, – сказал я несколько минут спустя, волевым усилием возвращая лицу суровое выражение. – Об этом никто не должен знать. Приказать не могу, но прошу. Язык у тебя, конечно, как помело, и всё-таки. Войди в положение. Должна же быть какая-то мужская солидарность. Договорились?

      – Какой разговор, чувачок, мы же напарники! Будь спокоен, я – могила. Склеп! – выпалил он одним духом, старательно тараща на меня честнейшие глазки. Сразу сделалось понятно, что доступ в «слеп» будет открыт полный, причём для каждого желающего. С пространными комментариями экскурсовода по поводу захоронений. – А она была очень старая?

      – Кто? А-а… Да нет, – сказал я небрежно, стремясь хотя бы этим подретушировать свой порядком поблекший портрет, на котором ещё вчера блистал великолепный boulevardier[12]. – Совсем не старая. Вроде Софьи Романовны. Только чуточку стройнее. В общем, крайне худая. И довольно красивая.

      – Тощие – они в постели самые злые, – со знанием предмета заявил бес. – Верно тебе говорю. А ещё…

      Я взял его за загривок и, несильно встряхнув, сказал:

      – Достаточно. Избавь меня от необходимости выслушивать эту похабень, – я смягчил интонацию, – напарник.

      После чего погладил по головке и добавил ласково:

      – А то утоплю ведь, как обещал. Тогда уж точно воды в рот наберешь.

      – Ладно, ладно, молчу, – пискнул бес. – Только перестань, пожалуйста, держать меня на весу. Да поспеши, пока не стошнило. Я высоты и качки боюсь.

      Пришлось опустить его на пол.

      – Спасибо вам огромное, – сказал он ворчливо и, лизнув себе бочок, спросил: – Знаешь, кого ты мне сейчас сильно напомнил?

      – Ну?

      – Шефа. Один в один. То злишься, то хохочешь, то сотрудников тиранишь. Интересно, ты специально стараешься его копировать, или это получается бессознательно? Думается мне, ты был обделён в детстве родительской нежностью, поэтому до сих пор ищешь во взрослых мужчинах замену недолюбившему тебя отцу.

      – Сулейман не мужчина, – отмахнулся я. – И вообще, угомонись, психоаналитик доморощенный.

      – Вот, помню, точно также и Фрейд мне говаривал. Помалкивай, дескать, пёсик. Кто из нас врач – ты или я? А потом взял, да и опубликовал мои выкладки под своим именем.

      – Ну, зверь, – сказал я потрясённо, – ты уж совсем заврался.

      – Можешь не верить. – Кажется, он по-настоящему обиделся.

* * *

      Дулся Жерар весь день. Даже Софья заметила, что между нами кошка пробежала.

      – Что натворил этот проказник?

      – Есть отказался. Сухой корм ему, видите ли, опротивел.

      – Но Поль! Ведь он прав. Вот ты мог бы кушать ежедневно одни сухари?

      – Я – другое дело. Человек, венец творения, тонкий инструмент эволюции. А он всего лишь животное. Кроме того, я покупаю ему самое дорогое питание, специально для некрупных пород собак. Лучшие ветеринарные врачи гарантируют, что оно полезно и полностью удовлетворяет потребности организма. Не хочет доверять

12

Вертопрах (фр.).