Капли крови на нити времён. Лариса Куницына

и владелец, разрешивший раскопки, настаивал на том, чтоб все вещи остались на местах в могильнике. После съемки и зарисовок курган был закрыт. За консультацией по поводу находок Жорес-Парэ обратился к профессору Вудворту. Тот подтвердил их ценность. После того, как Франция была оккупирована нацистами, Жорес-Парэ передал все материалы своих изысканий Вудворту и вернулся во Францию, чтоб участвовать в Сопротивлении. Там он попал в руки Гестапо и был расстрелян. А Вудворт погиб при бомбёжке вместе со своим архивом. Дом сгорел, и с ним сгорели материалы экспедиции Жореса-Парэ. Но перед этим Вудворт, читая лекции в колледже, успел поведать своим студентам и в том числе юному Джонатану Притчарду о загадочном кургане, и даже показывал фотографии. И зажёг в его юном сердце неукротимую мечту найти это захоронение и этот клад. А Притчард, в свою очередь, став профессором археологии, внушил эту идею своему любимому ученику и аспиранту Джералду Сатчину. И с тех пор наш добрый декан фрустрирует на своих лекциях, рассказывая эту трогательную легенду, и смущает новые юные умы несбыточной мечтой. Я ничего не упустил?

      – Ничего. Но судя по всему, тебя он этой мечтой не заразил?

      – Нет. Я воспринял его рассказ так же как байки о могилах Александра Македонского и Чингисхана. Ничего, что можно было бы увидеть или потрогать руками. Ничего, с чем можно было бы работать, разгадывая эту загадку. Рано или поздно кто-то наткнётся на этот курган, но рыскать по южным графствам в его поисках я не намерен. К тому же, раннее Средневековье – не моя тема. Если не считать те самые монастырские хроники. Впрочем, они относятся к куда более позднему периоду.

      – Удивительно, что ты, хватаясь за хвост любой пробежавшей мимо лисы, не ухватился за этот.

      – Меня привлекает процесс, Грегори, а тут не с чем работать.

      – А если я дам тебе кое-какие исходные данные?

      – Ты что-то нашёл? – прищурился Джеймс. – Хочу заметить, что это и не твоя тема.

      – Неизвестно. Сатчин говорил, что на покойнике были бронзовые браслеты и железный меч с бронзовой рукоятью. Возможно, Жорес-Парэ ошибся, и это было захоронение позднего Гальштата.

      – Вудворт тоже ошибся?

      – Не исключено.

      – Послушай Грегори! Там была золотая фибула в виде диска. Ранее VII-VIII веков они не встречались! Мы вдалбливаем в головы студентам, что Гальштат характеризуется спиральными и дуговидными фибулами, а ты впадаешь в ересь!

      – Это если они изготовлены в Британии или Галлии, но тогда имел место импорт. А в Греции такие фибулы встречались сплошь и рядом ещё до нашей эры.

      – Наш спор совершенно беспредметен, это всё равно, что делить шкуру неубитого медведя! И пока мы не увидим эту фибулу и это захоронение, мы не установим, кто прав. А увидеть их мы не можем, потому что не знаем, где этот курган.

      – О чём я тебе и говорю! – раздражённо воскликнул Мидланд. – Материалы экспедиции утрачены, Жорес-Парэ расстрелян. Но все всегда упускали из виду то, что он не в одиночку раскапывал этот курган! У него были помощники, люди, которые ему помогали, копали, фотографировали, рисовали.

      – Прошло восемьдесят