Скандальная графиня. Джо Беверли

монашка! – удовлетворенно произнесла Джорджия. – Это хоть сколько-нибудь утихомирит сплетни о Скандальной графине.

      – Скандал-то именно в том, что все вас так величают, госпожа, но выглядите вы и сейчас совсем как девочка. Присядьте-ка, а я застегну ваш капор.

      – Тут, полагаю, дело вовсе не в моих годах. – Джорджия покорно присела. – В «Приюте Данаи» есть девушки, которые были изнасилованы… и другие, которые весело и легко пошли по пути порока в четырнадцать…

      «Приют Данаи» был известным в городе прибежищем для опозоренных служанок.

      Джейн стянула пышные волосы Джорджии и крепко-накрепко заколола.

      – Однако вам не след с такими якшаться.

      – А леди Родгард прилично быть патронессой подобного заведения? А леди Уолгрейв? А герцогине Эйтон?

      – Все они куда старше вас, миледи. – Джейн закрепила последнюю шпильку и натянула на головку Джорджии капор, укрывший почти все волосы сзади. Джорджия и спереди убрала под капор все, что только можно было. – Наденете украшения, миледи?

      Выйти к обеду вовсе без украшений, за исключением венчального кольца? Чересчур эксцентрично. Тогда что выбрать?

      – Жемчужные серьги, – сказала Джорджия, вынимая из ушей золотые, в которых обычно ходила. – И мой траурный браслет.

      Когда Джейн воротилась, Джорджия надела серьги и замкнула траурный браслет вокруг своего правого запястья, скорчив при этом унылую мину. Черная с серебром лента была украшена хрустальным флакончиком, внутри которого находился локон каштановых волос Дикона. Глядя на это «украшение», она всегда вспоминала его мертвое тело.

      Джорджия взглянула на маленький портрет, стоявший на туалетном столике, – он всегда ей очень нравился. На нем Дикон был изображен улыбающимся, в изысканном модном костюме, полный жизни и радости. Она поцеловала кончики пальцев и коснулась изображения, но стекло было холодно – точь-в-точь тело Дикона, когда она коснулась его тогда, в день его смерти…

      Она сглотнула комок в горле и поднялась, оглядывая себя в высоком зеркале.

      – Боже праведный! Бофор и остальные наверняка даже не заметят моего присутствия.

      Джейн вместо ответа лишь хмыкнула.

      Джорджия надела простые черные туфельки:

      – Наверное, это даже приятно – когда тебя вовсе не замечают. Ты будто привидение, явившееся в разгар празднества.

      – Весьма странная мысль, особенно для леди Мей, – ответила Джейн.

      Да, весьма странная. Джорджия взяла серый веер, протянутый служанкой, и вновь повернулась к зеркалу. Убрала упрямый рыжий локон под капор и разгладила невидимую складочку на корсаже.

      Она тянула время.

      – Однако довольно мешкать, – произнесла решительно и вышла из комнаты.

      Сойдя по лестнице, Джорджия услышала разговор, доносящийся из кабинета у террасы, и замешкалась. Но тотчас устыдилась собственной робости – однако отчего-то сердце ее колотилось как бешеное. Никогда прежде она не испытывала подобного страха! Взрыв смеха, донесшийся из покоев, потряс так,