Сахар на дне чашки. Повесть, рассказы. Мария Каменецкая

и почему я должна его знать, – подлизывалась Лиза.

      – Всё! Я загадал, – объявил Денис.

      – Животное!

      – Белочка.

      – Еда!

      – Гренки с яйцом.

      – Профессия!

      – Хм. Путешественница.

      – Ага, значит, женщина… Одежда?

      – Белый сарафан, – засмеялся Денис.

      – Танька? – обрадовалась Лана, – Ты Таньку загадал? Танька, слышишь? Ой, а где она?

      Пока препирались и играли – не заметили, что Таня исчезла. Скомканный плед валялся на бревне, на тарелке – плевок кетчупа и недоеденный шашлык. Один из Таниных браслетов накинут на полупустую вторую бутылку.

      Заорали: «Таня!! Та-аня!! Ты где?!». Денис кричал громче всех, Лизка побледнела, вот-вот разрыдается: «И как это мы не заметили?» Лана побежала к воде, посмотрела по сторонам – не гуляет ли Таня по берегу. Миша хмурился:

      – Ну не пошла же она купаться? – сказал он, – Ломакина!!! Быстро вернулась, или я тебе руки вырву!

      В тот раз Таня ушла недалеко. Она пошла за новыми ветками для костра и прогуляться по лесу. Услышав грозный рев Михаила, вернулась. «Ну да, надо было предупредить… Извините…».

      – Я за тобой буду следить, именинница, сядь рядом, – велел Денис вроде бы весело, в шутку. Но посмотрел на Таню таким долгим, настойчивым, чуть растерянным взглядом, что можно было подумать, что Денис встревожился.

      – Если Танька с Диней сидит, то я буду сидеть с Ми-ишенькой, – решила Лиза и плюхнулась рядом, – Согрей меня.

      Поскольку Миша и не думал никого греть, Лиза сама прислонилась плечом к его плечу, убедилась, что он не дергается, и разрумянилась, умиротворенная близостью.

      Лана, оставшись без пары, уселась на центральное бревно.

      – А я тут научилась сережки вязаные делать, – сказала она, – И брошки тоже.

      – Мастерица, – лениво отозвался Денис.

      – Хэндмэйд идейно вообще не мое, но куда-то же надо девать свои полезные навыки, – продолжала Лана, – Раз научили вязать – надо вязать.

      – Бедняга, бедняженька, – не без иронии посочувствовала Таня; она помнила все до одной Ланины жалобы на то, с каким убийственным старанием родители воспитываютв ней женское начало.

      «Пироги, шитье, длинная коса и мягкий голос, и это все обо мне. Хочется сбрить волосы, напиться и швырнуть косу им в лицо, – мрачно говорила Лана и тут же винилась за грубость, – Хоть они и лапушки, и обычно я их люблю».

      – А чего не подарила сережки-то вязаные? – развязничала Таня. Она валялась под боком Дениса.

      – Ой, милая, не подумала! – виновато ответила Лана, – За мной сережки, обязательно подарю. Именные!

      Поболтали, полежали. Миша сделал несколько кадров и после каждого говорил: «Шит, опять не в фокусе».

      – Сними меня, сними меня, – прогундосила Лиза.

      – Ты особенно размытая получаешься, – отрезал он.

      Открыли последнюю бутылку.

      Попробовали играть в «Крокодила».

      – А карточки,