(Не) настоящий брак. Маргарита Смирновская

срочно выпить лекарство от аллергии.

      – Постой, – вдруг Алик сделал шаг назад, рассматривая меня. – С тобой что-то не так…

      Неужели он и правда всё поймет? Черт! Сейчас нельзя! И я снова чихнула.

      – Боженьки, точно! Какой же Алик эгоист! Да ты заболела! А я смотрю, у тебя что-то с лицом не то…

      Алик ушел на кухню, а я вздохнула с облегчением. Похоже, аллергия мне пришлась на руку. Конечно, он же художник и все замечает! Надо быть осторожнее.

      Я медленно разделась и быстро заказала нос, и прошла на кухню. Алик стоял у плиты и уже наливал в чашку горячее молоко.

      – Срочно съешь ложку мёда и запей молоком.

      На ночь мёд? Да ещё с молоком? Он меня убить хочет?

      Желудок издал голодный рык. Очень вкусно пахло свежим салатом, который стоял прямо передо мной. Я только взяла в руки чашку и сразу услышала визг.

      – Настя! Это что за ужас?! Я не могу поверить, что такой кошмар сделала ты?!

      Я тупо смотрела на истерику друга сестры и поражалась, как можно этого чудика терпеть рядом с собой?! У него голос раздражающий, как у противного, мерзкого чихуахуа. И эти ресницы… Не удивлюсь, если он их наращивает.

      Но я старалась изо всех сил, монашками клянусь, и мило улыбнулась.

      – Я тебя не понимаю… – пролепетала просто на пятерку!

      – Это просто моветон! Это фу! Мерзко!

      – Ты про что? – вообще не врубалась я.

      – Нет! Ты хотела сделать мне больно? Ты хотела убить Алика и уничтожить его?! Ты это сделала! Нет, это не могла сделать моя Настя!

      Легче его пристрелить, чем слушать его девчачьи сопли с истерикой. Может, помочь ему повеситься?

      – Я тебя не понимаю…

      – Это я тебя не понимаю?! Как ты могла снять мой замечательный маникюр и сделать это?! – взвизгнул Алик.

      Ну, твою ж налево! Кто бы мог подумать, что Алик такой глазастый?!

      – Как ты могла?! – он что, всегда у нее так вопит? – Это же чудовищно!

      Я взглянула на свои вишневые ноготки. По мне, идеально сделанные. Вот он вообще неправ.

      – Ты посмотри… – Алик склонился на до мной и взял мою руку, хотя я терпеть не могу, когда меня трогают! – Что они сделали с твоей замечательной формой?!

      Вообще не помню, что там было у сестры. Алик опустил мою руку и схватился за голову:

      – Это надо было так поизмываться над моим шедевром?!

      Как мне хотелось его ударить, чтобы мигом привести в чувство! Но, вовремя вспомнив сестру, я быстро сообразила.

      – Это стресс… Алик, – я прочистила горло, чтобы голос был тоньше, и жалостливо продолжила: – Я неспециально…

      – Да ты убила моих три часа! Ты ж мне сюда, – схватился он за свою новую футболку. – Прямо тут нагадила! За что?!

      Я растерянно смотрела на залитые слезами глаза парня…. И не верила… Он что, серьезно? Из-за какого-то маникюра сейчас разревется передо мной? Как мне хотелось рахохотаться, но, закашлявшись, я опять вялым голосом проскулила:

      – Алик… – черт! Что ему сказать? Сестра моя – всегда жертва, вечно виноватая.