Требуются родители. История попаданки. Татьяна Михаль

испорчен, и варить новый не было никакого желания.

      Поставила перед незнакомцем чашку чая и разрезала торт. Тоже поставила перед ним тарелку с большим куском.

      Сама я ничего не хотела. Вернулась на свой стул и положила замёрзшие руки на горячий фарфор.

      Моё нетерпение начинало давать о себе знать; я стала стучать пальцами по кружке, дёргать ногой и провожать взглядом каждый съеденный хранителем кусок торта.

      – Вкусно, – улыбнулся он, когда с тортом было покончено. – Ты молодец, терпеливо ждёшь. Всему своё время…

      Было ощущение, что он говорит не только со мной, но и с самим собой. Он посмотрел на настенные часы и сам себе кивнул.

      Посмотрел снова на меня, постучал указательным пальцем по подбородку и заговорил.

      – Твой сын родился в другом мире, Аврора. И он очень важен для того мира. Мы беспокоимся о том, что мальчик может пойти не той дорогой, судя по зарождению и развитию его линии судьбы. Видишь ли, мы не ожидали, что его душа так быстро переродится и выберет не ту женщину… Он до сих пор связан с тобой, Аврора и от этого страдает. Нам важен его правильный выбор…

      Он вдруг приложил к моему лбу, обжигающе горячу ладонь, и перед моими глазами всплыло воспоминание. Я снова оказалась в той самой палате и смотрела на себя со стороны.

      Боже… Я вернулась в свой кошмар.

      – Не пачь, мама… Не пачь… – шептал уставший от болезни маленький Пашка.

      А я лежала рядом с ним и судорожно вытирала слёзы, стараясь улыбаться, ведь я не хотела, чтобы мой мальчик видел горе на моём лице.

      Мы лежали вместе в больничной палате – господи, уже которая палата! Я сбилась их считать.

      Я гладила сына по тёмной пушистой шевелюре и целовала его в лоб, повторяя мысленно про себя: «Ты будешь жить мой маленький!», и поправляла одеяло. Эти слова я твердила миллион раз за день, каждый день, каждую неделю, отчаянно веря, что так и будет, зная, что материнское сердце, может всё, – даже спасти жизнь своему ребёнку, вырвать его из бессердечных лап болезни и смерти…

      Воспоминание мгновенно сменилось другим. И я снова смотрю на себя со стороны. Меня колотит безумная дрожь. Мне снова плохо.

      – Верни меня к нему! – кричу хранителю изо всех сил.

      Я не хочу снова видеть его смерть, не хочу снова этот день переживать!

      Не хочу!

      Я держу своего сына на руках и через несколько минут его сердечко перестало биться, устав бороться. Я держала остывающее тельце в своих руках и вместе с ним замерзала моя душа, раскалывалось на миллионы осколков моё несчастное сердце.

      Все кончилось, рухнуло, разбилось…

      – Стоит в поле теремок. Бежит мимо мышка-норушка. Увидела теремок, остановилась и спрашивает:

      – Терем-теремок! Кто в тереме живет? Никто не отзывается. Вошла мышка в теремок и стала там жить…

      Я рассказывала ему сказку. Его любимую, про теремок, а по моим щекам лились слёзы, капая крупными хрусталиками воды на моего сына…

      Я смотрела на себя и зажимала уши руками. От этого крика мне хотелось снова умереть. Врачи забирали у меня сына, они не понимали,