Навеки твой. Прощай. Юлия Резник

почти пятнадцать лет… Да, в последнее время он все чаще срывался, что немудрено, учитывая то, в каком напряжении он жил и работал. Но, несмотря на это, Павел нисколько не сомневался, что жена поймет его и простит. В конце концов, он для нее старался! Для их сына… Их будущего! Все, что он делал, он делал для них.

      – Паша!

      – Да слышу я!

      – Этого мало. Действуй. У тебя двадцать четыре часа.

      Когда дверь за Важаевым захлопнулась, Павел мысленно посчитал про себя до ста, а потом схватил стул и что есть силы ударил о стену. На грохот из приемной прибежала девочка-секретарша, но тут же снова испуганно закрыла за собой дверь, когда он швырнул в нее тяжелым ониксовым пресс-папье. Вспышки ярости, которые он не мог контролировать, отнимали кучу энергии. После Павел чувствовал себя измочаленным и ни на что неспособным. Но больше всего его пугало то, что он ни черта не помнил из того, что творил. Будто на него в такие моменты снисходило затмение. Вот и сейчас он сидел, с изумлением разглядывая свой разоренный кабинет. Что случилось? Почему он дышит, как марафонец на финише? Откуда эта кровь на костяшках?

      – Какого… Что здесь произошло? – донесся сквозь туман голос помощника. Исаев тяжело оперся на пол рукой. Встал, покачиваясь, как пьяный.

      – Что ты хотел? – просипел он.

      – Николай Петрович сказал, что у нас организована встреча в офисе Вишневой. Я хотел спросить, что…

      – Кто это?

      Исаев достал влажные салфетки и принялся методично оттирать ладони от крови. Несколько капель упало на манжеты, безнадежно испортив дорогую рубашку. Павел дернул головой. В ушах все еще шумело, слова помощника доходили с трудом.

      – Как кто? Юля Вишневая. Адвокат Валерии Николаевны.

      – Моей жены.

      – Что?

      – Адвокат моей жены!

      – Я так и сказал. Не так ли?

      – Нет, Сережа. Ты сказал – Валерии Николаевны. Будто она – что-то отдельное от меня.

      – Господи, Паш, по-моему, ты сходишь с ума, – вздохнул Булатов.

      – Разве я интересовался твоим мнением?

      Сергей вскинул перед собой ладони:

      – Нет, конечно. Чего это я и вправду? – и тут же переключаясь, добавил: – Так что прикажешь делать с Вишневой? Назначать встречу? Нет? Важаев ясно дал понять – они ждут, что ты решишь… эм… все вопросы с женой.

      Да уж. Ждут. А значит, у него просто нет иного выхода. С другой стороны, тогда ничто не помешает Лере подать на развод. Разве он мог это допустить? Как будто у него был выбор… Ломая себя, наступая на горло собственной песне, Павел бросил:

      – Скажи, что я буду у нее через час.

      Булатов кивнул и торопливо вышел из кабинета. Исаев подошел к столу. Дернул верхний ящик. Паспорт Леры лежал поверх других документов. Он взял его в руки. Открыл на первой странице. Лера была удивительно фотогенична. Павел провел пальцами по вклеенной фотографии и коснулся букв – Исаева… Валерия Исаева. Так правильно его!

      Как он злился, что кто-то решил, будто может диктовать ему свои условия. Решать, как ему жить. Что делать. Все такие