Пантера для Самсона. Ольга Арунд

отец сильно постарел, но скрывать от него развод – высшая степень идиотизма.

      – А это для нового любовничка? – двумя пальцами он вытягивает из стопки одежды кружевные чёрные трусики.

      – Пошёл к чёрту, Самсонов! – выдернув бельё, я бросаю его в чемодан и раздражённо хлопаю крышкой.

      – Обязательно, родная, – вскидываюсь я слишком поздно, он хватает меня, намертво прижав руки к бокам, – но чуть позже.

      – Не смей! – считается ли домашним насилием то, что Кирилл роняет меня на кровать, блокируя ноги и удерживая руки одной своей? Вряд ли суд это признает, узнав как выгибается моё тело, когда он касается кожи, задрав сарафан до талии. – Кирилл!

      – Уже не так решительна? Да, Кира? – меня отрезвляет металлический привкус во рту. – Тебе же нравится, не сопротивляйся! – сопротивляться возбуждённому мужику в полтора раза больше меня? Был бы смысл.

      – Ты пожалеешь! – его рука поглаживающими движениями спускается всё ниже, и мои угрозы не имеют уже никакого эффекта.

      Как хорошо, что у меня есть аргумент посерьёзнее!

      – Дрянь! – хрипит Кирилл и заваливается набок.

      Может, я и собиралась его пожалеть, но как-то совсем некстати вспомнились Меркулова и Хоффман, так что Самсонов получил прямой удар по своему достоинству и в прямом, и в переносном смысле.

      – Возможно.

      Мне хватает времени не спеша переодеться, собрать вещи сына и вывезти чемодан в коридор.

      – Мама, ты куда? – из детской выходит Сашка, зевая и потирая рукой сонные глаза.

      – Поедем в гости к дедушке, – таинственная улыбка и весёлое подмигивание зажигают восторг в глазах ребёнка – у него сегодня определённо счастливый день. В отличие от меня. – Держи рюкзак, – красный, со Вспышем, – и беги за любимыми машинками, скоро выходим.

      – Дедуфка! – подпрыгнув, Сашка скрывается в детской и я прислоняюсь к стене, прикрыв глаза.

      Условно-принудительный секс не состоялся, примирение по правилам Самсонова также, а сам он ближайшее время будет держать руки при себе. Неплохой расклад.

      – Фсё! – сын вылетает из своей комнаты, широко размахивая брякающим при каждом шаге-прыжке рюкзаком.

      – Отлично! – взяв его за маленькую ладошку, я открываю дверь и касаюсь ручки чемодана.

      – А поцеловать папу на прощание? – Кирилл стоит в начале коридора, широко раскинув руки, и Сашку не нужно просить дважды. – Защищай маму, – весело напутствует он его, вот только взгляд поверх детского плеча обжигает предостережением.

      Самсонова опасаются подчинённые и уважают конкуренты, но сложно бояться того, с кем исполняла самые изощрённые фантазии, а уважение пропало в миг, когда я услышала стоны в прихожей гостиничного номера.

      – Буду, – умиляет меня сын серьёзностью во взгляде.

      – Идём, мой хороший, – в одной руке я держу Сашку, в другой чемодан, а за спиной оставляю прошлую жизнь, которая должна была стать счастливой.

      – Мама, а папа плиедет? – спрашивает сын, как только мы выруливаем на проспект.

      – Приедет.

      – Вечелом?

      – Вряд