За любовь. Полина Александровна Раевская

и «Что сделала не так?».

      Гордость умоляла забыть его и не вспоминать никогда, а сердце, ее глупое сердце билось и изнывало от любви.

      Да, она влюбилась. Влюбилась с первого же вгляда, как только взглянула в эти темные глаза и с каждым днем влюблялась все сильнее и сильнее в этого холодного внешне, но такого обжигающего внутри мужчину. Ей до безумия хотелось растопить лед в его глазах, разрушить стену неприступности и цинизма, в которую он постоянно замуровывал себя, стоило только вырваться наружу теплой улыбке или нежному и, в тоже время страстному взгляду. Она не понимала, что его тормозит, почему он все время пытается сохранить между ними дистанцию. Что, черт возьми, не так?

      Пусть она неопытна и полная дура в отношениях с мужчинами, но даже ей было ясно, что вел себя Марк, по меньшей мере, странно. И она решительно собиралась выяснить причину, наплевав на гордость и самолюбие. Эти игры «шаг вперед, два – назад» ее ужасно утомили. Нет, она обязательно спросит, что к чему, когда он позвонит. Ведь он позвонит? Нельзя же просто взять и исчезнуть? Это как-то по-детски глупо и даже жестоко.

      Аня ближе притянула к себе еще не высохшего волчонка и прошептала:

      – Он ведь позвонит, Маркус? Да? Ну, что ты так смотришь? Конечно, он позвонит!

      Она еще долго лежала в темноте, а когда пришли девчонки, притворилась спящей. Меньше всего сейчас хотелось говорить о прошедшем вечере.

      – О, наша красотка дома! – воскликнула Настя, включая свет.

      – Да тихо ты, разбудишь, – зашипела на нее Соня.

      – А я надеялась, Q-семь раздвинет ножки нашей недотроге.

      – Даша! – возмутились обе девушки. – Нет, а что такого я сказала?! Пора бы уже, сколько можно резину тянуть?

      – Это вообще не наше дело! – оборвала Соня подругу.

      – Ставлю свою стипендию на то, что он пытался, а наша Анька его послала, – хохотнула Настя.

      «Дорогая, ты только что осталась без стипендии, ибо, как это не омерзительно признавать, но послали, как раз, меня» – горько усмехнулась Аня.

      Подруги еще некоторое время что- то обсуждали, она уже не слушала, погружаясь в собственные невеселые думы.

      Утро встретило ее дождем и тучами. Природа была солидарна с ее паршивым настроением.

      В такие моменты больше всего на свете хотелось домой, к бабушке. В их такую теплую и уютную гостиную, пахнущую хвоей и булочками с брусникой и яблоками: упасть в одно из старых, но таких родных кресел, отдышаться, перевести дух после суеты большого города, а после коснуться гладких клавиш любимого пианино, превращая чувства в звуки: выплескивая боль в минорных аккордах, а любовь в мажорных.

      Аня никому не рассказывала об этом своем увлечении, хотя семь лет усердного труда в музыкальной школе едва ли можно назвать увлечением. Великолепный слух, музыкальная одаренность в совокупности с работоспособностью, делали мечты о музыкальной карьере реальностью. Но судьба распорядилась иначе.

      В четырнадцать лет Аня готовилась к Международному детско-юношескому конкурсу-фестивалю