Мой муж – злодей. Ксения Власова

пациентами – это отнимало слишком много сил. Что там, к слову, было в книге про темные эманации? Она читала об этом по диагонали…

      – Я могу залечить порез, – предложила она, прежде чем успела подумать.

      И тут же прикусила язык. Дуреха! Конечно, теперь тело Элизабет принадлежит ей, но как быть с даром? Достался ли он ей в качестве бонуса?

      Даже если так, ее никто не учил обращаться с магией. Она понятия не имела, что нужно делать!

      К счастью, Реймонд ненадолго замер, бросил на нее еще один быстрый нечитаемый взгляд и отвернулся.

      – Благодарю, но в этом нет необходимости, – спокойно ответил он.

      Ева невольно потерла ладонь (вид чужой крови заставлял нервничать). Взгляд уткнулся в витиеватый золотистый узор на коже, появившийся после клятвы в храме.

      – Татуировка не помешает?

      – Что? – Реймонд с недоумением оглянулся.

      Она молча показала на рисунок на внутренней стороне ладони.

      – Брачная отметка не влияет на магию крови, – равнодушно бросил Реймонд. Видимо, он не до конца понял ее вопрос. Она имела в виду, не занесет ли он заразу на недавно татуированную кожу. – Пожалуй, хватит. Иначе люди могут подумать, что я надругался над вами с особой жестокостью.

      Он убрал руку от простыни. Ева фыркнула, представив реакцию многоуважаемой общественности, и уточнила:

      – То есть, что вы надо мной надругались, они будут думать в любом случае?

      – Конечно. Вряд ли кто-то решит, что вы пришли ко мне по доброй воле. В этом вся сложность правды – в нее никто не верит.

      Ева куснула губу и посмотрела на Реймонда чуть внимательнее. Тот достал все из того же кармана куртки носовой платок и прижал к ладони, останавливая кровь. Ей понравилась его мысль, но высказать ее мог только очень одинокий человек.

      – Теперь, как я понимаю, мой черед?

      Он безмолвно кивнул. Вероятно, был занят тем, что пытался завязать на запястье края носового платка.

      Ева шагнула к постели. Не спрашивая разрешения, взяла Реймонда за руку и, отведя его пальцы (длинные, тонкие, словно у пианиста), помогла с повязкой.

      – Вот так, – сказала она и сделала красивый узел.

      Вскинув голову, она встретилась со взглядом Реймонда – слегка растерянным, озадаченным – и смутилась. И правда, чего она полезла со своим сочувствием ко взрослому мужику? Тот, судя по порезам на ладони, каждый день себя по чуть-чуть кромсает.

      – Простите, – извинилась она и торопливо заскочила на постель – подальше от новообретенного мужа, явно словившего очередной когнитивный диссонанс. – Я подумала, что вам нужно помочь.

      – Я привык справляться со всем самостоятельно.

      Это прозвучало немного агрессивно, но Ева не обиделась. В конце концов, она нарушила его личные границы.

      – Я буду иметь в виду, – пообещала она и, набрав в грудь побольше воздуха, выдала долгое и сладострастное: – А-а-ах!

      Для полноты картины она еще и на постели начала прыгать, сопровождая каждый театральный вздох негромким, но укоризненным