Мой муж – злодей. Ксения Власова

не меньше. Прыгнешь и ноги переломаешь.

      Взгляд заметался по спальне. Еве некогда было оценивать интерьер, но она отметила высокую широкую кровать без балдахина, камин с почти полностью пустой полкой, мягкое кресло в углу и письменный стол с тяжелым подсвечником. Ну что ж, хоть что-то…

      Бочком она приблизилась к столу.

      Видимо, Реймонд заметил ее маневр. Во всяком случае, он как-то нехорошо сощурился, а в его голосе прорезался металл.

      – Не советую, – холодно сказал он.

      Ева тут же отдернула руку от подсвечника. Но от колкости не удержалась:

      – Простите, но ваша компетентность в этом вопросе вызывает сомнение.

      Уголок губ Реймонда дернулся вверх.

      – Поспорим об этом в другой раз, – решил он и продолжил: – У вас есть выбор: либо мы с вами заставим всех поверить в то, что предались страсти средь бела дня, либо…

      – Да?

      – Нам придется действительно разделить ложе. Прямо сейчас.

      Ева сглотнула и с напряжением посмотрела на застеленную постель. С одной стороны, если она в чужом теле, наверное, нельзя сказать, что все происходит именно с ней, но с другой… Это действительно происходит именно с ней!

      Она прямо посмотрела на Реймонда. Признаться, она не ожидала от книжного злодея подобной тактичности. Он мог бы взять то, считал нужным, не спрашивая у нее разрешения.

      Определенно, с ним можно договориться.

      – Не принимайте на свой счет, – сказала Ева, – но мне больше по душе первый вариант.

      Реймонд кивнул, будто не сомневался в ее выборе. Его лицо с высокими скулами помрачнело, но лишь на мгновение. Она мельком подумала, что Реймонд обладает той особенной холодной красотой, что пугает и привлекает одновременно. Высокий (выше ее на голову, если не больше!) и стройный, он не казался беззащитным. Под рубашкой угадывались мышцы, а в движениях сквозила хищная грация.

      – Я так и думал, – легко сказал он и шагнул к кровати.

      – Что вы делаете?

      Реймонд отдернул покрывало, обнажив белоснежные простыни, и раскидал лежащие в изголовье подушки.

      – Готовлю сцену к началу представления, – усмехнулся он. – Можете начинать.

      Ева вскинула брови. Страх ушел, уступив место любопытству.

      – И какова моя роль в этом спектакле?

      «Сердце Элизабет трепетало от страха. Неужели она должна отдаться этому страшному человеку – темному магу без души?»

      Ева поморщилась. Господи, когда уже несчастное сердце Элизабет перестанет трепетать? Ей-Богу, оно заходится по любому поводу. Такими темпами героиня рискует умереть от сердечного приступа быстрее, чем от рук врагов.

      – Вам придется солировать, – пояснил Реймонд и выпрямился. – К слову, вы девственница?

      Она замялась. Не из-за смущения, а потому что не знала, что ответить.

      – Признаться, это сложный вопрос, – наконец сказала она.

      И не солгала! Она и правда понятия не имела, успела ли Элизабет подарить Уильяму свой цветок (или как там называют невинность