Пусти козла в огород. Людмила Милевская

значит «опять»? Ты же утверждала, что она умирает, так почему «опять»?

      Я ничего лучшего не придумала, как оправдываться.

      – «Опять» потому, что она то умирает, то оживает, то снова начинает умирать, – промямлила я, чем окончательно разозлила Евгения.

      – Ты совсем завралась! – рявкнул он, вылетая в прихожую. – Еще неизвестно, кто тебе звонил! Я, как дурак, примелся со своими объяснениями, а у нее не нашлось и часа, чтобы спокойно посидеть! Э-эх! – заключил он, хлопнув дверью.

      Я, прижимая трубку к груди, застыла, не в силах поверить в то, что произошло.

      «Он ушел? – стучало в висках. – Ушел? Снова? Чертова Алиска!!»

      Вспомнив про нее, я вспомнила, что Алиска умирает. Я попыталась дозвониться до бедняги, но безуспешно. Тогда я позвонила Симочке. Взведенная мной, она помчалась к Алисе, но вскоре вернулась.

      – Соня, Аля не открывает дверь, – дрожащим голосом сообщила Симочка.

      – Дуй к Марго, у нее есть ключи, – скомандовала я и бросилась упаковывать чемодан.

      Позвонила Симочка. Она была в панике, куда-то подевалась Марго. Я тоже запаниковала, злясь на Евгения, на обстоятельства, на бестолковость Симочки. Будь я рядом с Алисой, не возникло бы таких проблем, уж я бы отыскала Марго. Тьфу! Да на кой мне она нужна? У меня у самой есть ключи от квартиры Алисы.

      Я забросила чемодан в багажник, села за руль «Мерседеса» и помчалась в Санкт-Петергбург.

* * *

      Едва я вышла из лифта, как на лестничную площадку выпорхнула Симочка.

      – До сих пор не нашла Марго! – заламывая в отчаянии руки, закричала она. – Соня, нужно слесаря вызывать!

      – Зачем? – удивилась я, шаря по карманам в поисках ключей.

      – Чтобы дверь ломать. Отыскав ключи, я смело заявила:

      – Дверь ломать не придется.

      Мы вошли в квартиру. Алиса лежала на полу в холле в двух метрах от дивана. Ее прекрасные широко распахнутые глаза казались безумными. Губы шевелились, не издавая ни звука, руки беспомощно скользили по паркету.

      – Алиса! – закричала я. – Алиса!

      Она вздохнула и еле слышно прошептала:

      – Со-оня…

      – «Скорую»! – взвизгнула Симочка, бросаясь к телефону.

      «Скорая» приехала быстро – Симочка их застращала, сказала, что гибнет известная художница. Я добавила масла в огонь, по ходу расписывая Алискины недуги.

      Медики так впечатлились, что, недолго думая, погрузили Алису на носилки и помчали в клинику. Мы с Симочкой следом. В приемном отделении я щедро раздавала автографы, требуя особого внимания к себе и к пациентке.

      – Вы должны подвергнуть мою драгоценную Алису тщательнейшему обследованию! – взывала я. И ее подвергли. И ничего не нашли.

      – Для своего возраста она практически здорова, – сказал профессор.

      – Здорова? – хором закричали мы с Симочкой. – А как же обмороки?

      Профессор пожал плечами:

      – Единственное, что можно выделить, так это ее редкую впечатлительность.

      Я рассердилась:

      – С