Воровской дозор. Евгений Сухов

а Англия, здесь просто так в гости не ходят.

      – Ты не переживай, – энергично отозвался Феоктистов, – меня хоть и ограбили, но я еще не бедный. Компенсирую все твои траты.

      – Попробую помочь, но я бы посоветовал тебе самому приехать в Лондон, это будет правильнее. Если где и объявится твоя коллекция, так именно здесь.

      – Билет куплю на ближайшие дни.

      – Я тебя встречу.

      – Не надо… Доберусь сам, – подумав, произнес Феоктистов.

      – Буду рад нашей встрече.

      Глава 7

      Двадцать пять лет назад, или Вор Елисеич

      ‑За что взяли, малец? – присел Елисеич на шконку, впившись в Потапа тяжеловатым немигающим взглядом.

      Сняв рубашку, он аккуратно сложил ее и положил себе на колени. Все, что он делал, выглядело очень выверенным, красивым, движения у него были правильные, неторопливые, какие можно наблюдать только у факира, гипнотизирующего покачиванием флейты смертоносную кобру. И сам он своим гибким, тощим, потемневшим от старости телом напоминал диковинное пресмыкающееся. А его многочисленные наколки чем-то походили на узор, какой обычно бывает на капюшоне у змеи. От его правильной, спокойной речи веяло нешуточной опасностью.

      Вместе с тем в нем присутствовала какая-то врожденная интеллигентность, разительно отличавшая его от остальных узников. Даже громила Никанор, шумный, громкоголосый, с длинными волосатыми ручищами, как у орангутанга, в его присутствии отчего-то невероятно робел, будто гимназист перед строгим учителем, делался незаметным и невыразительным.

      Голос у Елисеича мягкий, с плавными интонациями, но подобный плазме, что расплавит любого, вставшего на пути. А потому каждый закоренелый сиделец предпочитал держаться от него подальше, с трудом представляя, какая чернота может прятаться в его узкой костлявой груди.

      – Ни за что… Спутали меня с кем-то, – опустил глаза Потап.

      – А здесь всех спутали, – усмехнулся новый знакомый. – Здесь преступников нет. Так что там случилось, малой?

      – На базаре меня взяли, кошелек в кармане чужой нашли. Одна тетка на меня указала. Обыскали и кошелек нашли.

      – А ты, стало быть, ни сном ни духом?

      – Говорю же, не моя работа, – чуть повысил голос Потап.

      – Покажи руки, – попросил старик.

      Потап выставил вперед широкие ладони с короткими толстыми пальцами.

      – Да-а, верно, такими ладонями только навоз разгребать, – согласился Елисеич. – Видно, скинул тебе кто-то «лопатник», а сам в тину ушел. Крайним тебя сделали. А теперь посмотри на мои ладони.

      Потап Феоктистов невольно сглотнул. Все пальцы собеседника были изуродованы, на местах переломов оставались грубоватые утолщения костных мозолей. Но даже через это уродство просматривалось их былое природное изящество.

      – Видел, какие пальцы? Были… – поучительно произнес старик. – Такими работничками только по рояли бацать! Какие чудеса я ими