Воровской дозор. Евгений Сухов

Феоктистов и без сожаления швырнул провинившийся талисман в темный зев урны.

      Вот теперь все должно пойти по-другому.

      Дома его встретила Надежда – участливая, мягкая. Она буквально растопила его душевную боль, окружила мужа заботой и старалась предугадать малейшее его желание. В какой-то момент Потап Викторович даже поймал себя на том, что чашка хорошо заваренного кофе, поданная руками любимой женушки, его интересует куда больше, чем сокровища, накопленные за тридцать лет жизни. Он даже научился равнодушно посматривать на публикации, посвященные ограблению его квартиры (а их набралось в последнее время предостаточно), и спокойно отнесся к передаче о его коллекции, где эксперт Эрмитажа взволнованно и очень эмоционально рассказывал о пропавших полотнах.

      Выключил телевизор и лег спать. Вот только уснуть ему в эту ночь так и не удалось. Прозвеневший в полночь звонок принес в израненную душу тревожное смятение.

      – Потап? – услышал Феоктистов взволнованный голос.

      – Он самый. Кто это?

      – Это тебя Петр Лопухин-Татищев беспокоит, – продолжал все тот же взволнованный голос.

      – Слушаю тебя, Петр.

      – Даже не представляю, как ты все это пережил. Не знаю, чем тебя утешить. Это надо же такому случиться!

      Первая мысль, посетившая Феоктистова, – шарахнуть тяжеленную трубку о край мраморного стола, чтобы она разлетелась на кусочки. Но уже в следующую секунду он решил не горячиться: антикварная утварь к его душевному состоянию отношения не имеет, так что следует держать себя в руках.

      – Успокаивать не нужно… Я уже как-то адаптировался к своему нынешнему положению… Надеюсь, что коллекция все-таки будет найдена. Поисками очень активно занимается полиция.

      В ответ раздался громкий хохот, показавшийся Феоктистову в какой-то момент оскорбительным.

      – Потап! – отсмеявшись, произнес Петр. – Ты всерьез в это веришь? Полиция просто ничего делать не станет. Ее нужно заинтересовать. Не обижайся на меня, но даже английская полиция не оторвет задницу от стула, если им это не будет выгодно. Я уже не говорю о российской!

      – И что ты предлагаешь? Самому заняться поисками коллекции, так, что ли?

      – Именно это я и предлагаю. Пройдись по антикварным лавкам и лично убедись, что твоих вещей там нет.

      Петра Лопухина-Татищева Феоктистов знал без малого десять лет. Он был такой же страстный коллекционер, как и он сам. Собственно, на этой почве они познакомились и плотно сошлись в последние годы.

      В действительности настоящая фамилия Петра – Лопушков, но, войдя в совершеннолетие, он поменял ее на звучную Лопухин и теперь представлялся не иначе как отпрыском светлейшего князя, даже держался с соответствующим размахом. Вторая его фамилия была Татищев, доставшаяся от приемных родителей, проживавших в Великобритании.

      Вот здесь сыграл свою роль счастливый случай…

      Бездетные состарившиеся аристократы на склоне лет решили усыновить русского мальчика из России. Их выбор