Кикимора болотная. Людмила Милевская

друг Евгения, в помощи постоянно нуждается сам, но. при этом (как последний враг) умудряется еще предлагать и свою, хотя от этого выходят одни неприятности.

      На этот раз Серега, видимо, обещал справиться с бачком и краном. Я живо представила, что теперь с ними станет, но решила по пустякам не расстраиваться.

      Поэтому, спокойно закуривая сигарету, я сидела на кухне и изучала в зеркале свое лицо, которого якобы на мне нет, и была вполне довольна тем, что вижу.

      Щеки, правда, немного ввалились, но разве не этого добивалась я много лет?

      На пороге вырос Евгений. На его губах блуждала улыбка.

      – Это к тебе, – крикнул он и, насвистывая игривый мотивчик, отправился в ванную.

      – Эй, постой, – вернула я его громким шепотом. – Кто там?

      – Какая-то незнакомая девица, спрашивает хозяйку. Это ты?

      – Это я. А что за девица? Хорошенькая? Евгений причмокнул губами и закатил глаза, демонстрируя крайнее восхищение.

      – Высший пилотаж! – констатировал он.

      Я пулей вылетела в прихожую. У раскрытой двери стояла девица, каких немало на Тверской. Длинные, ничем не прикрытые ноги, полные глупости глаза в обрамлении щедро намазанных тушью ресниц, сочные карминовые губы, на голове…

      В общем, я пришла в ужас и с криком «нет, никогда!» захлопнула дверь и сразу припала к «глазку», давая себе клятвы завтра же убить Марусю.

      Девица удивленно пожала плечами, перешла к соседней двери и надавила на кнопку звонка.

      Ждать ей пришлось довольно долго. У моей соседки Татьяны не квартира, а постоялый двор. То из Мурманска родственники, то из Челябинска, то из Ставрополя. И что ни ночь, то пир горой. Хроническое нашествие гостей доведет-таки мою добрую Татьяну до хронического алкоголизма. Она уже давно не работает, перешла на ночной образ жизни и трезвой бывает лишь изредка.

      Девица в ожидании нетерпеливо дрыгала своей длинной ногой, а я ругала и ее, и Марусю, и Татьяну. Наконец дверь распахнулась, и на пороге показалась Татьяна в халате, накинутом поверх ночной сорочки до пят. Она сонно, пьяно и бестолково хлопала ресницами, явно пытаясь продрать глаза.

      – Как вы относитесь к гостям из… – заблеяла девица, но Татьяна не дала ей договорить.

      – Прекрасно отношусь, – воскликнула она, сгребла девицу в охапку и радостно завопила:

      – Миша! Юра! Андрюха! Тети Дунина Зина приехала!

      И потащила девицу в квартиру.

      Я пришла в полное недоумение. Что за чертовщина? Куда она поволокла мою девицу? Это что? Она уже и моих гостей принимать собирается?

      Не успела я прийти в себя, как затисканная объятиями девица вновь появилась на площадке. За ней шла смущенная Татьяна с журналом «Башня» в руках и извинялась на все лады:

      – Простите, я вас приняла за Зину, дочку тети Дуни. Вы похожи, очень похожи. Миша! Юра! Андрюха! Ведь правда?

      – Правда! Правда! – басовито загудело из глубины квартиры.

      Девица вежливо улыбнулась, отряхнулась, расправила крылышки и, пятясь, уперлась в дверь Старой Девы, куда тут же и позвонила.

      Татьяна исчезла, и на площадку