Почем фунт лиха. Людмила Милевская

не сдав его на лето. Это расточительно.

      – А все твоя любовь, – тут же напустилась на меня Нелли. – За то время, что ты там прохлаждаешься, можно было сто раз дом сдать. Ой! – вскрикнула она. – А как же ты теперь без Артура? Одна?

      – Ну да, одна.

      – И тебе не страшно?

      Лучше бы она этого не говорила. Я мгновенно поняла, что страшно. Очень страшно.

      – Одна в громадном трехэтажном доме, – подливала масла в огонь Нелли. – Не представляю, как это возможно. Не помню, там есть решетки?

      – Только с улицы, – упавшим голосом ответила я.

      – А к соседям ночевать ты не можешь пойти?

      – Да нет, я незнакома ни с кем так близко, чтобы запросто напроситься на ночлег.

      – Тогда умоляй или дядю, или Дениса срочно приехать в Сестрорецк, – посоветовала Нелли.

      – Ой, какая ты умница, – обрадовалась я и, не попрощавшись, тут же бросилась звонить в Питер.

      Я понимала, что Вячеслава Анатольевича, так зовут моего дядюшку, заманить в Сестрорецк будет непросто. Нина Аркадьевна, его вредная жена, приложит все силы, чтобы этого не допустить, а вот на их сына Дениса я очень рассчитывала, но выяснилось, что напрасно.

      – Денюля в командировке и вернется через три дня, – злорадно сообщила Нина Аркадьевна.

      Тогда я робко подняла вопрос о дядюшке. Стараясь быть настойчивой, но немногословной, я придумала вполне правдоподобную историю, совершенно далекую от правды. Уж кому-кому, а мне-то было ясно, что рисковать своим мужем Нина Аркадьевна не станет ни при каких обстоятельствах, тем более из-за меня.

      – Ах, об этом не может быть и речи. Сонечка, Слава лежит в постели с очень высокой температурой, – заявила Нина Аркадьевна, вежливо выслушав все мои измышления.

      Отчаявшись, я принялась делать разнообразные намеки: мол, неплохо бы поговорить с дядюшкой тет-а-тет…

      – Тебе его позвать? – спросила она таким тоном, что мне сразу стало ясно – позвать его, умирающего и больного, может только жестокий, нахальный и невоспитанный человек.

      – Да нет, пусть лежит. Дай ему меда и калины.

      – Не волнуйся, все, что надо, я уже дала, – сердито заверила Нина Аркадьевна и повесила трубку.

      Я окончательно осознала, что ночь придется провести одной в пустом огромном доме, где на трех этажах расположились пять бескрайних комнат, не считая кухни и прочих хозяйственных помещений, где в каждом углу опасность…

      В общем, мой дом уже казался настоящей ловушкой, западней со скрипучими полами, и моя благодарность к бабушке «слегка иссякла».

      «Маловероятно, что преступники полезут в дом со второго или третьего этажа, – рассудила я, – а значит, надо стелить постель на первом. Прямо в холле. И не спать».

      Так и сделала. Подтащив колонки магнитофона к окну, я устроилась на диване и стала ждать. Теперь я жалела, что белые ночи на исходе и не так белы, как хотелось бы. Зато тешила себя мыслью, что ночь коротка и преступники знают о присутствии в моем Доме мужчины. Хотя если они следили, то могут знать: та, что выглядело мужчиной, покинуло этот дом.

      «Через